Приглашение на смерть - Юлия Фёдоровна Ивлиева Страница 12

Убили Геннадьеву Олесю Валерьевну, тридцати четырех лет, заточкой, диаметром восемь миллиметров, с несимметричными краями и продолговатым желобком на боку. За эту заточку и уцепился Вольцев. Заточка самодельная, таких одинаковых не найдешь. Вольцев оказался прав. При детальном рассмотрении фотографий из дела оказалось, что шея жертвы перемотана шелковым шарфиком, из халата не просто вынут пояс, которым ее привязали, – полы халата сильно раздвинуты в стороны и спущены с плеч. Ее не раздели полностью, но ее раздевали. Самбуров закрыл папку и вздохнул.

Замок в двери не сломан, Геннадьева пустила злоумышленника сама. В принципе, мог представиться каким-нибудь мастером. Кроме того, люди часто не спрашивают, просто открывают дверь. Следов борьбы нет. Убийца напал внезапно.

– Что грабить в квартире в наше время? В съемной квартире большие суммы не хранят. Что у Геннадьевой было? Да, квартиру она сняла приличную, с современным ремонтом и с высокой квартплатой, прожила полгода. Хозяйка квартиры ничего плохого про нее не сказала. Порядочная женщина с достатком. Тихая, спокойная, чистоплотная.

Но грабеж все равно не вязался с картиной преступления. На нее не наркоман напал в подворотне. Убийца пришел в квартиру, рисковал встретить соседей. А что у нее грабить? Колечко с бриллиантом? Ноутбук? Телевизор выносить? Ради этого убивать человека?

За четыре месяца расследования ответов на эти вопросы не нашлось. Радость и облегчение, с которым майор МВД Заколюжнов, служивший в управлении по Сочинскому округу, передал Самбурову очевидный висяк, не могли скрыть ни служебное положение, ни сочувствие коллеге.

Но невозмутимого подполковника из Краснодара тревожило не это. Личная жизнь его тревожила. Собственная личная жизнь и встреча с Кирой. Он забрал папку и отправился поговорить с семьей жертвы. Вот тоже вопрос. Почему Геннадьева Олеся жила на съемной квартире при наличии мужа и большого красивого дома?

Еще до того, как Григорий припарковал железного коня на площадке перед добротным забором, он заметил «Мини Купер» Киры Вергасовой.

Подполковник внутренне напрягся, предвкушая не самый приятный разговор.

Внутреннее расследование из-за убийства Золоторева давно закончилось. Вольцев лично засвидетельствовал, что все прошло хорошо, и звал специалиста по психопатологии вернуться на работу. Вольцев знал, что девушка отдыхает у моря, и ничего не имел против длительного восстановительного отпуска. Но вот чего Дмитрий Юрьевич не знал, так это того, что о предложении вернуться Вергасову никто не известил.

Нельзя сказать, что у Григория был какой-то конкретный план, и даже приблизительного плана не было. Он прекрасно отдавал себе отчет, что ведет себя как страус, пряча голову в песок. Даже если сама Вергасова воспримет свой безвременный отпуск как прекращение сотрудничества и не станет ничего выяснять, Вольцев в конце концов ей позвонит и правда всплывет. Наверное, Григорию придется что-то объяснять. Как на это отреагирует Вольцев и уж тем более специалист по психопатологии, он думать не хотел.

Ему рисовалась идеалистическая картинка, как любимая ходит по дому, надувшаяся на правоохранительные органы, словно мышь на крупу, а он залечивает ее обиженное сердце вниманием и нежностью, залюбливает физически и духовно, задаривает подарками, сюрпризами, путешествиями и постепенно излечивает.

В конце концов она занимается какой-нибудь психологической работой – какой, они тоже придумают потом, – и живет с ним долго и счастливо.

В реальности она скорее всего будет злиться на него, он уже слышал слова: «Самбуров, ты как ребенок. Ты набила на лбу шишку – вот тебе за это игрушка. Это подмена заботы ограничением воли…»

Возможно, она даже придумает какой-нибудь извращенный способ мести.

Наплевать. Он защищает Вергасову от беды, даже если никто, кроме него, этой беды не видит.

Вот только серия эта случилась так не вовремя. Вольцев ни за что не позволит обойтись без специалиста по психопатологии. И Самбуров снова смалодушничал, отправил сообщать о приглашении Киры обратно на работу Аню, сдобренную присутствием Юны. Но укора и обвинений ему не избежать. По сути, так ему и надо. Все эти мысли с невероятной скоростью калейдоскопировали на его лице, пока Вергасова шла от своей машины к нему. Если бы она ставила целью разглядеть, что он чувствует и о чем думает, то ей пришлось бы остановиться и оценить длинную сложную серию знаков, но Кира не желала знать правду – она смотрела в его глаза, и сердце выпрыгивало из груди от радости видеть Григория.

Самбуров молча сжал ее в объятиях, зарылся носом в волосы. Она пахла чем-то горько-цветочным. Она пахла его Кирой. Он чувствовал, как она трется носом о его грудь, как прохладные пальцы скользят по шее, как дрогнули плечи.

– Хороший дом. Приличный район, – начала говорить девушка, чуть отстранившись и пропустив приветствие. – Жертва скорее всего не случайна… Я соскучилась.

– Я тоже. Мне было сюда по пути. Вечером я бы приехал к тебе. Аня же привезла дело? – Самбуров услышал в собственном голосе ноты чувства вины, и это покоробило его. Какого черта? Он руководит группой. И как будет идти следствие, решает тоже он. Григорий отмел чувство вины как несущественное и попытался смерить девушку строгим взором. Получилось, кажется, не очень. Во всяком случае, на сияющей физиономии Киры это не отразилось. Самбуров просто спросил:

– Как ты узнала адрес жертвы?

– А как ты узнал название моей гостиницы? Юна и Аня приехали точно по адресу.

Самбуров подумал и нахмурился.

– Ты не могла за мной проследить. У тебя нет доступа к базам МВД.

Кира засмеялась его непосредственности.

– Я? Нет. Не имею таких возможностей, поэтому пришлось отсмотреть новости и соцсеть. В соцсети жертвы есть фото из вон того кафе, – Кира указала ладонью на вывеску кофейни, – и фото мальчика, сына, на фоне школы. Школа вон там, за углом. Но самое интересное: ее объявляли в розыск полгода назад. Сохранился репортаж местной журналистки прям от этого дома, – Кира кивнула на забор.

– В розыск объявляли, но муж забрал заявление, объяснил, что нашлась, – задумчиво покивал Самбуров. Казалось, он слушает голос Киры, как он звучит. А смысл слов проходит мимо.

– Соцсети хранят все, – загадочно улыбнулась девушка.

Григорий презрительно фыркнул. Его обычная реакция на соцсети:

– Когда люди выкладывают фотографии в сеть, они не думают про безопасность. Иногда все настолько неприкрыто, что даже искать ничего не надо. Преступники могут позволить себе быть не шибко сообразительными.

Кира лишь пожала плечами.

Самбуров внимательно всмотрелся в ее безмятежное лицо, в улыбающиеся глаза, едва заметные под солнцезащитными очками. Он не нашел в