Убийственный аромат - Юлия Владиславовна Евдокимова Страница 11

Вернее, рассмеялись Саша и Лис, женщина хоть и выдавила улыбку, выглядела испуганной.

– Меня зовут Алессандра, это Карло, мы друзья Лучано из Позитано и хотим поговорить с мамой Лолой.

Женщина снова ахнула, уронила мешок с мусором и все его содержимое вывалилось Саше на ноги.

– Он не сказал? Простите. Подождите меня здесь. – Женщина вернулась с совком и веником собрала мусор в мешок и ушла с ним за угол дома. Раздался лязг крышки мусорного бака.

Затем наступила тишина. Похоже, женщина не собиралась возвращаться, но дверь снова распахнулась. Чудеса! Хозяйка снова стояла на пороге.

– Черный ход,– шепнул Лис.

– Заходите, устраивайтесь

– Спасибо.

Внутри было бедно, но уютно.

Женщина уселась на стул, сложила руки на коленях.

– Меня зовут Валентина. Подозреваю, что вы это уже знаете.

– Да, Лучано рассказал нам о вас.

Женщина вдруг рассмеялась. – Могу себе представить!

– Он просто сказал, что не слишком ладил с вашей частью семьи.

– Как дипломатично! Я поставлю кофе.

– Можете капнуть в эспрессо пару капель самбуки, я не за рулем. – Сказала Саша, а Бальери удивленно на нее глянул.

– Ты бы поладила с моей сестрой. Именно так она любила пить кофе.

– Лорета?

– Да, но все называли ее Лолой, потому что наша мать тоже Лорета и девочка получила имя в ее честь.

– Их мать – мама Лола,– прошептала Саша, пока хозяйка отвлеклась на кофе.

– Ей лет сто,– так же тихо ответил Бальери.

Хотя в прежние времена и рожали раньше, чем сейчас, если Валентине за шестьдесят, то ее матери как минимум восемьдесят. Бальери прав, она вряд ли отправилась бы в Позитано, чтобы отравить парфюмера. Ладно, логично, что мама Лола это все же сестра Валентины.

Они сидели за кухонным столом и Саша чувствовала себя на кухне в русской деревне: накрахмаленная скатерть с узором в виде виноградной лозы; свет, льющийся через окно, соблазнительные запахи из духовки. Она закрыла глаза и глубоко вдохнула, чтобы насладиться ароматом.

– Хотите кьякьери? – спросила Валентина. Это был риторический вопрос, как истинная итальянка Валентина не ждала ответа, когда дело касалось еды. Она не могла представить, что кто-то может не хотеть есть в любое время дня. Немыслимо, чтобы кто-то сказал «нет» еде!

Гости не собирались разрушать ее устои.

Как только Валентина поставила тарелку, полную кьякьери, в центр стола, Саша схватила одно из прямоугольных печений и откусила кусочек от пышного теста, щедро посыпанного сахарной пудрой. Недаром это печенье называли крыльями ангела, оно просто божественно на вкус! Следующие десять минут никто ничего не говорил, гости лишь издавали звуки, означающие наслаждение.

Им не пришлось задавать вопросы. Как только тарелка опустела, Валентина спросила:

– Что натворил Пиппо?

– Пиппо?

– Ну, да. Разве вы не поэтому здесь?

– Да.

– Тогда скажите, что он сделал в этот раз.

– Ничего.

– Не надо обманывать, я не удивлюсь, это будет не впервой.

– Он ничего не сделал, правда. Но кое-что произошло и нам нужно узнать о нем побольше.

– Вы имеете в виду, когда он был маленьким?

– Да. И хорошее и плохое.

– К сожалению, в Пиппо больше плохого, чем хорошего. Это не совсем его вина. Он никогда не знал свою мать, упокой Господь ее душу, и своего отца… Вито не был хорошим человеком, хоть он и мой брат.

– Так сказал и Лучано.

– Он знает. Лучано сам не был хорошим человеком. Простите.

– Не нужно извиняться. Лучано сказал о себе так же. Он сказал, ему стыдно за то, каким человеком он был.

– Ему и должно быть стыдно. – Резко сказала женщина. – Это он должен был воспитать Пиппо. Мальчика нельзя было отдавать чужим людям.

– Вы не хотели, чтобы он жил с вами?

– Странный вопрос. Конечно, хотели, это же семья, правда? Но он не знал нас, никогда не видел. Он хорошо знал Лучано, а мальчику нужен отец, нужен мужчина рядом.

– Но воспитали его вы.

Женщина вздохнула.

– Когда приехал Пиппо, я была беременна третьим ребенком и помогала мужу управлять нашим магазином. У меня не было времени ухаживать за мальчиком, когда родилась дочь.

– Вы сделали, что могли.

– Не я. Моя сестра Лола вырастила Пиппо. Словно Бог привел его специально для нее.

– В каком смысле?

– Лола старше меня на десять лет и очень рано вышла замуж. Она потеряла сначала мужа, потом единственного сына. Он связался с плохой компанией, начал принимать всякие вещества и умер, еще пятнадцати не было.– Валентина перекрестилась и долго молчала, похоже, молилась про себя.– Пиппо заменил Лоле сына. Она хотела быть матерью, а у Пиппо не было родителей. Они нашли друг друга.

– И что дальше?

– Все было хорошо, Пиппо рос счастливым и Лола была счастлива. А потом у нас поселился Том.

– Кто такой Том?

– Мальчик из Милана, который путешествовал с одним рюкзаком по Италии. Он совершил кражу в нашем магазине, у Лолы не хватило решимости вызвать полицию и она просто привела мальчика домой. Мы так и не узнали, где его родители и почему он один скитается по всей стране. У него не было денег и он прожил с нами целых три года, пока ему не исполнилось семнадцать.

– И никто не поинтересовался, почему у вас живет чужой ребенок?

– А кому это надо! Да и мы говорили всем, что он наш племянник. Он хорошо влиял на Пиппо, пока не ушел.

– Куда он ушел?

– Мы не знаем. Он ушел однажды, не попрощавшись, и больше не вернулся.

– После всего, что для него сделали?

– Лола была убита горем. Она словно еще раз потеряла сына. Мы думали, что Томмазо тоже полюбил Лолу, он первым стал называть ее мамой Лолой, а за ним и все остальные. И знаете… у нее в глазах зажегся такой свет! Когда Томмазо ушел, внезапно, даже записки не оставив, она больше не была прежней.

– Что случилось? – Мягко спросил Бальери.

Из глаз Валентины потекли слезы, но она не замечала.

– После того, как он ушел, Лола ждала его возвращения, но дни превратились в недели, а затем в месяцы, и стало ясно, что он никогда не вернется. От нее осталась лишь оболочка. Она просто существовала. А я… я наговорила ей обидных слов. Сказала, что это ее вина, что один сын погиб, другой ушел от нее, а третьего она забросила и у него появились проблемы. Если бы я знала… но ведь в семье так бывает, люди сгоряча могут наговорить обидных слов, а потом заглаживают вину. Но мне уже не