Маскарад благих желаний - Галина Владимировна Романова Страница 10

– Я не знаю. В кабинете стоял на столе, я и взяла.

– В чьем кабинете? На чьем столе? Супруги работали из дома? – посыпались на нее вопросы от Степанова. – Кому вы собирались продать ноутбук хозяев? Вам кто-то заказал эту кражу?

Она казалась подавленной. И все время пыталась приладить оторванный карман на кожаной куртке. И вдруг обняла себя, сгорбилась и произнесла:

– Я не скажу вам ни слова без адвоката. Можете меня арестовать…

– Веди ее в свой опорный пункт, майор, и запри. Есть где? – обратился Никита к участковому.

– Найдем, – пообещал тот, осторожно кивая и морщась. – Вот сволочь, нос мне разбила. Подставила! Я запру ее, будьте уверены, товарищ майор. Я ее так запру! И у меня даже для таких целей пара наручников найдется.

Никита согласно кивнул. Девица молодая, резвая, борзая. Может и убежать от участкового. Тот, полный от природы, в своем толстом камуфлированном комбинезоне еле передвигался. Она обойдет его на любой дистанции влегкую. Не стрелять же ей в спину!

– И организуйте мне понятых. Я переговорю с доктором. Осмотрим дом и опечатаем.

Понаблюдав, как местный представитель власти надевает на Катерину наручники, а потом уводит к зданию поселковой администрации – там и опорный пункт находился, – Никита пошел к дому доктора.

Глава 7

– Входите, – широко распахнул железную дверь своего дома Воробьев. – Прошу. Я уже и кофе сварил, и чай вскипятил, и бутербродов наделал. После такого переполоха будет кстати!

И тут Никита вспомнил, что сегодня вообще не завтракал. Было некогда. И нечем. А время уже к двум дня подбиралось. И на доктора он посмотрел с явной симпатией.

– Будет кстати, – эхом повторил он.

И еще больше обрадовался, что разуваться у порога Воробьев от него не потребовал. Сняв куртку, Никита повесил ее на крючок сверкающей хромом треноги и пошел за хозяином в кухню.

В просторной кухне было очень тепло и уютно. На открытых полках много банок со специями и крупами. На плите что-то булькало в кастрюльке, пахло лавровым листом и пряностями. Видимо, доктор варил себе суп. Стол был накрыт. Две большие стеклянные чашки с двойными стенками. Чайник с кипятком. Чайник с заваркой – точная копия того, что с кипятком, только размером меньше в три раза. В стеклянном глубоком блюде горкой смесь разного печенья и вафель. На одной большой тарелке – бутерброды с сыром и ветчиной, на другой – свежие огурцы, нарезанные длинными дольками. На круглой деревянной доске – хлеб толстыми ломтями.

Все выглядело так аппетитно, что у Никиты мгновенно заныл желудок.

– Я тоже еще не завтракал, – догадался семейный доктор, приглашающе выкидывая руку вперед. – Прошу к столу. Пока будем подкрепляться, можем поговорить.

Они расселись напротив друг друга. Никита сразу налил себе половину чашки заварки, половину кипятка и потянулся к бутербродам. Доктор последовал его примеру. Пока уничтожали бутерброды, молчали. На втором доктор нарушил тишину.

– Алена Грекова – это женщина-богиня! Это женщина-величина! Валера не то чтобы ее не стоил, он старался быть ей ровней, да. Но их брак… Это мезальянс. Уж простите. – Иван Сергеевич мгновенно сделался печальным. – Все никак не могу говорить о ней в прошедшем времени.

– Вы были в нее влюблены? – догадался Никита, это было несложно. – Просто вы так искренне по ней горюете.

– Ну, во‑первых, она была моей пациенткой. Целых два года. Я каждый день навещал ее, наблюдал течение ее хронического заболевания.

– К слову, а что за болезнь ее терзала? Онкология?

Никита проглотил второй бутерброд быстрее первого. Вопросительно уставился на Воробьева. Вот только пусть попробует сослаться на врачебную этику, он ему устроит.

– Нет. Не онкология. Никто так до конца и не смог диагностировать, хотя она прошла комплексное обследование, и не один раз. Она подхватила эту болячку на каком-то экзотическом острове. Течение болезни было весьма странным. То долгое время ремиссии, то страшное обострение: температура поднимается, пациентка бредит. А потом снова, как по щелчку, все проходит. Может быть, теперь вскрытие покажет. – Воробьев качнул головой. – Не считайте мои слова кощунственными. Важно иметь понимание, правильно ли я лечил симптоматику, нет…

Доктор замер с надкусанным бутербродом в левой руке. Взгляд его затуманился. Никита, вздохнув, стащил с блюда третий кусок хлеба с ветчиной и спросил:

– А во‑вторых?

– Что? – дернулся всем телом Воробьев, и сыр с его бутерброда шлепнулся на стол.

– Во-первых, она ваша пациентка. И это причина вашей тоски. А во‑вторых? Вы были в нее влюблены, так?

– В нее все были влюблены.

Воробьев сосредоточенно укладывал сыр на кусок хлеба, покрытый салатным листом. На Никиту смотреть он избегал.

– Когда у них бывали гости, Алена становилась центром вселенной. Все мужчины вились возле нее.

– Греков ревновал?

– Валера? – темные брови доктора удивленно взмыли. – Нет. Не заметил ни разу.

– А вас приглашали на вечеринки?

– Зачастую да. Алена очень хорошо ко мне относилась. И, кажется, начала догадываться, что я питаю к ней чувства. Господи… – Он положил нетронутый бутерброд прямо на скатерть. – Я все еще не могу поверить! У меня в голове не укладывается! Как?! Как она могла сломать себе шею?! Почему она так мчалась? Она аккуратно водила транспорт любого вида. Что могло случиться? Может, у нее снова началось обострение? Оно всегда случалось внезапно. Могла сидеть за столом, мирно разговаривать, и вдруг взгляд уходит в себя, и начинается бредовое бормотание, истеричный смех, а следом скачок температуры. Может, это поспособствовало ее гибели?

– А может, она мчалась за помощью? – подсказал Никита, подливая себе чаю.

– За помощью? Но… Зачем ей помощь?

– Не ей, ее мужу Валерию. Понимаете, в чем дело, Иван Сергеевич, – Никита чуть склонился над столом в его сторону и доверительно заговорил: – Одежда Алены Грековой перепачкана в крови. Но это была не ее кровь. А, предположительно, кровь ее мужа.

– Вторая группа! Вот почему вы ночью меня об этом спрашивали! – Воробьев схватился за виски и принялся их легонько потирать. – Вы полагаете, что он был травмирован, а Алена, не сумев оказать ему первую помощь, поехала в поселок за врачом? За мной?

– Полагаю, – согласился Никита.

– Ужас какой! – воскликнул он, обводя рассеянным взглядом свою кухню. – Она на меня надеялась, а я даже не предполагал. Она превысила скорость и… И погибла. О господи!

На какое-то время в кухне повисла тишина, нарушаемая лишь тихим гулом двухдверного холодильника и бульканьем супа в кастрюльке. Потом Воробьев глянул на Никиту с тоской.

– Его так и не нашли, вы не знаете?

– У меня пока нет никакой информации, Иван Сергеевич.

– Я