Черные небеса - Арнальдур Индридасон Страница 10

Возможно, это была укоренившаяся реакция, но с самого начала он позаботился о том, чтобы этот человек его не увидел. Он не спускал с него глаз, но у него не хватало смелости сделать больше, он не знал, что делать с его знаниями. Когда полиция начала задавать вопросы, его инстинктом было говорить как можно меньше, быть загадочным и противоречивым, поскольку его отношения с полицией были в лучшем случае несчастливыми. На самом деле, однако, у него не было никаких четких воспоминаний о том, что произошло, потому что в то время он был не в себе от выпивки и наркотиков. С тех пор он взял себя в руки и разработал план мести. Узнав, что полиция расспрашивала о нем, старик старался не высовываться и переехал, скрываясь в квартире на цокольном этаже на Греттисгата.

Последнее, чего он хотел, это испытывать жалость к себе. Он никогда не мог и не стал бы этого делать. Он взял на себя полную ответственность за свои преступления — не за те, которые другие хотели возложить на него, а за свои собственные. Нет, он не стал бы жалеть себя, хотя справедливо было бы сказать, что он никогда в жизни не знал счастья из-за того, что произошло. Его родители были безнадежной потерей; его пьяный отец избивал детей до полусмерти за самые незначительные проступки, хотя ему даже не требовалось это оправдание. Он использовал кожаный ремень для укрытия, а также безжалостно бил их мать.

Он избегал зацикливаться на этом, ему было невыносимо думать о годах, предшествовавших тому, как их семья окончательно распалась и его отправили жить к незнакомым людям в деревню. Там, вопреки его желанию, он был доволен. Не то чтобы он когда-либо был по-настоящему счастлив; он не знал, что такое счастье. У него был постоянный комок беспокойства в животе, чувство страха, от которого он никогда не мог избавиться. Возможно, он цеплялся за это, потому что это было все, что он знал, и он был бы в растерянности, не зная, что поставить на место.

Однажды ночью он стоял так, чтобы его не было видно из дома на Греттисгата, думая, что пора прекратить вот так шпионить за ним; всю ночь до изнеможения пялился в подвал, но ничего не предпринимал. Он полагал, что легко справится с этим ублюдком, полагал, что одолеет его без особого труда. Он вспомнил приключенческие рассказы, которые читал в детстве, все эти героические истории, и вспомнил, как важно застать врага врасплох. Не было и речи о том, чтобы напасть на старого ублюдка на улице; это должно было быть сделано в его доме. Но вряд ли стоило стучать в его дверь посреди ночи, когда поблизости никого не было — это немедленно насторожило бы его. Нападение должно было произойти тогда, когда он меньше всего ожидал. Наверное, лучше всего было бы прийти утром, когда он вынырнет, чтобы поплавать.

В то утро, когда он ворвался в квартиру, погода была холодной и сырой, дул сильный северный ветер, и он промерз до костей после того, как несколько часов проторчал на улице, его поношенный анорак и шерстяная шляпа почти не защищали. За всю ночь по улице не прошло ни души. С приближением утра он медленно продвигался к дому и был уже в двух шагах, когда внезапно открылась дверь подвала. Быстро среагировав, он сбежал по короткой лестнице и встретил старика как раз в тот момент, когда тот закрывал дверь с сумкой для плавания в руке. Не колеблясь, он втолкнул его обратно в дом, в маленький коридор, и закрыл за ним дверь. Он услышал, как мужчина возражает, и получил удар по голове сумкой для плавания. Схватив его, он оторвал. Поняв, что ситуация безнадежна, мужчина попытался убежать в гостиную, но тот поймал его, повалил на пол и навалился на него всем своим весом.

Уничтожить ублюдка оказалось намного проще, чем он ожидал.

9

Герман хотел избежать встречи с Сигурдурли на работе, где тот управлял бизнесом по поставке машин и другого оборудования для строительной отрасли. Вместо этого они договорились поговорить в кафе, где накануне встречались с Патрекуром. Сигурдур Óли понимал причины настороженности Германна, но не собирался обращаться с ним в лайковых перчатках. Если бы Герман знал что-нибудь о нападении на Ланна, он бы вытянул это из него.

Ее состояние не изменилось; она все еще лежала в коме в отделении интенсивной терапии, и врачи не были настроены оптимистично. Однако Эбенезер появился. В ту ночь он вернулся домой и прямиком наткнулся на бригаду криминалистов, которые все еще работали в его доме, и был крайне огорчен, когда услышал о случившемся. Они отвезли его в больницу, где он все еще сидел рядом со своей женой. Финнур пошел снимать показания и узнал, что Эбби работала гидом в высокогорье и была с небольшой группой французских туристов на горячих источниках Ландманналаугар. Вечером другой гид взял на себя организацию вечеринки в H ótel Rang á, и Эбби поехала обратно в город. Финнур проверил свое алиби и получил немедленное подтверждение. Эбби утверждал, что понятия не имеет, зачем кому-то причинять вред Лоне или кем мог быть напавший на нее, но считает, что наиболее вероятным объяснением был грабитель. Он был настолько расстроен, что полиция решила отложить его допрос.

Было одиннадцать пятнадцать, когда Германн вошел в кафе и сел рядом с Сигурдом ли. Они договорились встретиться в одиннадцать.

«Ты думаешь, мне больше нечем заняться, кроме как слоняться в ожидании тебя по кафе?» Раздраженно спросил Сигурдур Óли, демонстративно взглянув на часы.

«Мне нужно было кое-что закончить», — сказал Германн. «Чего ты хочешь?»

«Женщина, которая пытается вымогать у тебя деньги, была так близка» — Сигурд & # 211; ли поднял скрюченные большой и указательный пальцы, — к смерти прошлой ночью. Даже если она выживет, возможно, она никогда не станет чем-то большим, чем овощ. Кто-то размозжил ей череп».

«Это был тот самый инцидент, о котором писали все утренние газеты?»

«Да».

«Это был Л íна? Я только что прочитал новости. Они не упоминали никаких имен. Там говорилось что-то о сборщике долгов».

«У нас есть основания полагать, что ее избил сборщик долгов».

«И?»

«Ты знаком с кем-нибудь подобным?»

«Я?»

«Да, ты».

«Ты думаешь,