Полное погружение - Сергей Александрович Васильев Страница 31

— Пошевеливайся! — зычно горланил чиновник в темно-сером мундире с серебряными погонами (**) скорее для важности, чем с целью быстрее упорядочить броуновское движение. Гораздо лучше его людскую толпу приводили в порядок матросы, выстроившись коридором и отделяя раненых с больными от всех остальных. Они направляли нервную толпу на небольшую площадь перед двухэтажным зданием госпиталя, выкрашенного в яичный цвет.

Сходя на берег, Стрешнева обратила внимание, как резко отличается место, где коротали время спасенные, от всей остальной, выскобленной и выдраенной до белизны палубы, с поблескивающими, зачищенными до золотого блеска головками медных гвоздей, аккуратно свёрнутыми в тугие бухты швартовами. Везде чистота и порядок, и только там, где ютились гражданские, было натоптано и мусорно. «Убрать бы за собой», — шевельнулась Васина совесть. Но улыбчивый мичман уже учтиво наклонил голову и жестом указал направление движения в пугающую неизвестность вслед за остальными товарищами по несчастью.

* * *

Первым, абсолютно непривычным в этом новом старом мире для Василисы оказалось полное отсутствие хотя бы какой-нибудь мостовой перед зданием госпиталя. Доски причала, пропитанные дегтем, упирались в утоптанную землю без всякого намека на какое-либо дорожное покрытие — ни щебенки, ни брусчатки. Двор перед помпезным, построенным в классическом стиле зданием, представлял собой тщательно вытоптанный газон с разбегающимися в разные стороны «лесными» тропинками, окаймленными густо растущим подорожником. Лишь с одного из торцов начиналась каменная мостовая, ведущая, судя по стоящим в этом направлении головам извозчичьих колясок, в центр города. Колоритные бородатые дядьки в одинаковых черных картузах и синих армяках, не слезая с козел, с любопытством смотрели на толпящихся у входа в здание. Случись пожар, люди были бы погорельцами, а как назвать переживших кораблекрушение?

— Следующий! — перебил мысли Василисы молодой звонкий голос.

За то время, пока она оглядывала окрестности, перед входом появился столик. За него уселся клерк, мундир которого Васе напоминал форму железнодорожников. Смущали только черные погоны с яркой оранжевой окантовкой.(***) Второй был настоящим — как с картинки — полицейским — в двубортном кителе из темно-зеленого сукна, украшенном надраенными до блеска пуговицами, с воротником-стоечкой и с красными кантами по борту, воротнику и обшлагам. Широкие штаны-шаровары нависали над собранными в гармошку голенищами сапог. Фуражку полицейский сдвинул на затылок, так как всё время наклонялся и что-то говорил пишущему. Левой рукой он придерживал за ножны самую настоящую саблю с медной рукоятью, а правой подкручивал усы и периодически поправлял широкий кожаный ремень с висевшей на нем черной кобурой.

Он оживленно беседовал с одним из спасенных пассажиров и одновременно внимательно разглядывал остальных, сгрудившихся перед зданием. Заметив этот пронизывающий, как рентген, взгляд, Василиса инстинктивно спряталась за спины людей, стоявших перед ней, и покрутила головой, тщетно пытаясь найти укромный уголок, где ее не будут с пристрастием разглядывать местные представители закона.

— Что здесь происходит? — спросила Вася женщину, стоящую последней в стихийно образовавшейся очереди к столику.

— Велено переписать всех, кто был на транспорте, составить опись утерянного, помочь оформить прошение на вспомоществование, может, еще какие надобности…

«Вспомоществование — это очень даже вовремя, — подумала Стрешнева, — надобности у меня сейчас ого-го какие! Матушка, дай воды напиться, а то так есть хочется, что переночевать негде!»

Женщина, у которой она поинтересовалась происходящим, была одета в платье-парочку из цветастого ситца. В XXI веке такие остались только у фольклорных ансамблей. Кофта с баской, украшенной кружевами, с длинными рукавами, пышными у плеча и узкими от локтя до запястья, плотно прилегала к талии. Вниз до щиколоток уходила юбка с такими же кружевами по подолу, что и на баске. Голову и плечи прикрывал толстый шерстяной платок, кончики которого она нервно теребила пальчиками, вытягивая голову и прислушиваясь, о чем говорят у столика.

Вася тоже решила последовать ее примеру и навострила уши. Услышанный разговор ей не понравился. Полицейский вел скрупулезный допрос по установлению личностей присутствующих, и если с фамилией, именем и отчеством никаких проблем не было, то вопрос с местом приобретения билета и конечной цели путешествия заставил ее нервничать, а просьба указать друзей или родственников, готовых подтвердить личность опрашиваемого и адрес, по которому его можно будет найти, погрузили Василису в состояние, близкое к панике. Переминаясь с ноги на ногу, она отчетливо поняла — пора удирать, но пока не находила ни одной причины незамедлительно свалить.

— Вы что топчетесь? — поинтересовалась соседка в очереди, — по нужде приспичило?

— Да, — вымученно кивнула Вася, воровато оглянувшись за спину.

— Так это вам дойти до торца корпуса, — махнула женщина рукой в сторону мостовой, — а там увидите, где дровяник будет…

— Спасибо, — поблагодарила Стрешнева и торопливым шагом направилась мимо стоящих пролеток в указанном направлении, стараясь не смотреть на полицейского и пытаясь изо всех сил не переходить на бег. Она почти дошла до среза здания и готова была нырнуть за спасительный угол, когда за спиной раздались торопливые шаги и незнакомый голос противно прогнусавил:

— Сударыня!

— Зараза, — прошипела Стрешнева и прибавила шаг, робко надеясь, что зовут не ее, хотя других особ женского пола рядом не наблюдалось.

— Сударыня-а-а-а-а!

— Вот пристал же, стервец, забодай его комар! — фыркнула Вася, решив ни в коем случае не оборачиваться и не показывать, что она слышит обращение. Еще два шага и она нырнула за спасительный угол во двор, напоминающий хозяйственный. Вдоль ближней стены на два метра вверх высился ряд необрезанных досок, аккуратно переложенных чурбачками. Чуть дальше за ними на четверть двора выросла гора колотых дров, упираясь в низенькие, потемневшие от времени сараюшки с характерным запахом, раскрывающим их предназначение. Сюда, скорее всего, и отправила Стрешневу сердобольная женщина.

Вася изо всех ног припустила к этим сомнительным укрытиям, но, услышав догоняющие шаги и поняв, что не успеет, спряталась за лесоматериалами.

Ничего хорошего от интереса к своей персоне она не ждала, от кого бы тот ни исходил. Отвечать на элементарные вопросы ей было нечего, а молчать, как партизан на допросе — бесперспективно. Она бы лично в такой особе заподозрила шпионку или сумасшедшую, и оба эти варианта девушке совсем не нравились. Поэтому надо было как-то отвязаться от «хвоста», кем бы он ни был.

Преследователь, потеряв Васю из виду, потоптался, повздыхал и медленно поплелся вдоль дощечных залежей, делая раскрытие убежища Василисы неизбежным. Бежать и прятаться дальше было некуда. Оставалось только нейтрализовать назойливого субъекта и дальше действовать по обстоятельствам.