Улица цвета крови - Александр Александрович Тамоников Страница 10

— Тут такое дело, — полковник встал и похлопал себя по карманам, словно что-то выискивая в них, но не нашел и, повернув голову в сторону Шубина, сказал: — Твое личное дело запросили в НКВД еще дня три назад. Не знаю для чего, — опередив готовый сорваться с уст Шубина вопрос, ответил он. — Я и сам об этом только сегодня узнал, когда письмо с приказом привезли. Поговорил с нашим особистом. Он мне и рассказал, что был запрос на тебя из органов.

Слюсаренко провел ладонью по лицу и долго молчал, затем продолжил:

— Но ты не переживай. Я так думаю, что в штабе армии просто тебя проверяли. Ну, как обычно. Кого попало, сам понимаешь, на такое место не возьмут служить. — Он снова чуть помолчал и сказал: — Я тебе скажу кое-какую информацию, но… В общем, это только мои догадки. Понял? — полковник пристально посмотрел на Шубина, и тот понимающе кивнул. — Так вот, я слышал краем уха, что затевается большая секретная операция совместно с АК. В курсе, кто это?

— Армия Крайовы, поляки, — ответил Глеб, несколько удивившись такому сообщению. — Только вот странно, что может быть общего у нашего командования с этими националистами? Я слышал, что они и против немцев, и против нас воюют.

— Есть такое, — согласился Слюсаренко. — Только все это не наше с тобой дело — решать, с кем нам Львов брать. Тут политика замешана, я так думаю, а политика — это не про нас, не про военных, а про дипломатов. Нам с тобой какой приказ отдали, то мы и должны выполнять, а уж для чего и почему — не нашего ума дело. Так-то вот. Я к чему веду? Может, тебя не совсем от нас забирают, а временно? Как думаешь?

— Не знаю, товарищ полковник, — пожал плечами Шубин. — Я и сам бы не хотел работать до конца войны в штабе каким-нибудь рассыльным, но как вы сами сказали — нам приказали, мы выполняем.

— Ну, тогда и хорошо, — Слюсаренко протянул Шубину свою широкую ладонь и крепко пожал Глебу руку. — Тогда, думаю, что мы еще встретимся.

— Надеюсь, — чуть заметно улыбнулся Глеб.

— Пойдем, я тебе твои бумаги отдам, и можешь отправляться. Тебя в штабе ждали еще вчера вечером. Поедешь на санитарной машине. Она тебя до места хоть и не довезет, но половину пути точно проедешь быстро и без задержек.

Получив подписанные Слюсаренко все необходимые для перевода в штаб армии документы, Шубин, зевая, в задумчивости отправился к себе в землянку собирать вещи. Возле блиндажа разведчиков его нагнала Шура.

— Товарищ капитан, можно вас на минутку? — позвала она, и удивленный Глеб повернулся к ней.

— Шура? Рад тебя видеть.

— Вас что, и вправду от нас в штаб армии забирают? — она посмотрела на Глеба своими зелеными глазами, и Шубин удивился еще больше, увидав стоявшие в них слезы.

— Шура, ты чего это? Плакать, что ли, собралась? Вот дуреха, — улыбнулся он. — Меня ведь не убило и даже не ранило, чтобы меня такая замечательная девушка, как ты, оплакивать начала.

— Ничего я не собираюсь плакать, — тряхнула головой Шура, и слезинки, не удержавшись в глазах, все-таки скатились по ее щекам.

Девушка быстро-быстро вытерла их рукавом комбинезона. Рукав был выпачкан в мазуте, а потому и на круглых щечках Шуры появились две черные полосы.

— Ну вот, теперь ты похожа на индейца апачи, который собрался выходить на тропу войны, — покачал головой Шубин и, достав платок, стал вытирать Шуре щеки. — Читала романы Фенимора Купера?.. Ты откуда узнала о моем переводе?

— Так мне Люба сказала. Мы с ней виделись днем, она мне по секрету и сказала.

— Ничего себе секрет, — рассмеялся Глеб. — Об этом уже небось вся бригада Слюсаренко знает.

— Может, и знает, — грустно и сквозь опять набежавшие на глаза слезы ответила Шура. — Только мне от этого не легче.

— Чего так? — Шубин вдруг смутился, догадавшись о чувствах Шуры к нему.

— Ну, как же, мы ведь с вами, можно сказать, почти сдружились, сработались, вместе в боевую разведку ходили… — девушка закусила губу и, опустив голову, стала что-то рассматривать у себя под ногами. Потом, все так же не глядя Шубину в глаза, протянула ему свою маленькую ладошку. — Ну, прощайте тогда, товарищ капитан. От имени всего нашего экипажа желаю вам успехов на новом месте службы.

Глеб аккуратно, чтобы не причинить нечаянную боль, пожал протянутую руку. Шура сразу же быстро выдернула ее и, отвернувшись, побежала прочь, оттолкнув шедшего ей навстречу лейтенанта Шевцова.

— Боец Горохова, что это еще такое?! — воскликнул не ожидавший такого сильного толчка от девушки лейтенант.

Но та даже не остановилась и не извинилась перед ним, а помчалась дальше. В наступившей тишине чуткое ухо Шубина уловило горестные всхлипы, и он понял, что Шура все-таки расплакалась.

— Что это с Гороховой? — поинтересовался Шевцов. — Какая муха ее укусила?

— Не знаю, — задумчиво посмотрел вслед девушке Шубин. — Может, письмо от своего жениха не получила, вот и расстроилась.

Лейтенант скептически посмотрел на Шубина, потом повернул голову в сторону, куда умчалась Шура, и хмыкнул. Глеб посмотрел на него в упор, и тот вдруг смешался, быстро заговорил:

— Я за вами, товарищ капитан. Санитарная машина через пять минут уходит. Я тоже на ней еду. Поторопить вас пришел.

— Да-да, я сейчас. Вещи только свои возьму.

Почти всю дорогу, пока Шубин добирался до штаба армии, он думал о Шуре.

«Странная она девушка, — думал он. — Рядом с ней воюет вполне даже симпатичный Коля Ревунец, который, как я успел заметить, к ней явно неравнодушен, а она… Я ведь старше ее на пятнадцать лет. Да и вообще старик уже. Вот и волосы седые уже появились…» — провел он пальцами по волосам.

А потом, то ли от накатившей на него усталости, то ли от равномерной тряски в кузове санитарного грузовика, а может, от того и другого он заснул.

Сколько он проспал, того он и сам не знал, но когда его с трудом растолкали, то оказалось, что уже приехали. Шубин пересел на еще одну попутно шедшую в нужную ему сторону машину и покатил дальше.

В штабе, отдав в приемной документы адъютанту командующего, он сел на стул и стал ждать, когда его вызовут. Генерал-полковник был занят, но, как только адъютант отнес к нему в кабинет документы Шубина, тотчас же велел его позвать. Павел Семенович был не один. В его кабинете сидели еще несколько человек.

Глеб не