Спасти своего врага - Анна Жнец Страница 2

Черты его лица и прежде не отличались мягкостью, но за время плена заострились еще сильнее. Чувственные губы теперь были разбиты, и в уголке рта запеклась корка крови. Корка крови темнела и под его тонким аристократическим носом, который, казалось, немного опух.

Волосы Альва я запомнила как полотно блестящего шелка, струящего по плечам и спине. Сейчас это была грязная пакля, что состояла из одних колтунов.

К своему стыду, в глубине души я испытывала маленькую толику злорадства.

— Куда ты? — схватила меня за руку Кияна, заметив, что я медленно пячусь от арены. — Это же тот самый момент…

«Тот самый момент» она произнесла особым образом, с придыханием.

— Альв Риен, — гремел над залом голос судьи. — Боги даруют тебе свободу, но…

Я обернулась к сестре, чтобы объяснить причину своего ухода, и тут с края арены к пленнику устремились темные призрачные ленты. Одна из них обвила его белое горло, другая превратилась в дымчатый кнут и стеганула эльфа по ногам, заставив его рухнуть на колени. Альв зарычал. Когда он попытался ослабить петлю удавки, на его запястьях застегнулись магические оковы, а магический цепи растянули его руки в стороны.

— Я же победил! — закричал Альв. Хотя, пожалуй, это был не крик, а вымученный хрип. Магический ошейник давил на горло. — Вы обещали мне свободу!

— …но за свою свободу, — продолжал судья равнодушным тоном, — ты заплатишь…

Приближался «тот самый момент», которого мне хотелось избежать. Я вырвала у Кияны свою руку и собралась уйти, но какая-то неведомая сила пригвоздила меня к полу. Я обнаружила, что не могу пошевелиться.

— …своей мужественностью, — торжественно и мрачно закончил судья. — Всякий опасный преступник должен быть обезврежен. Мы не можем допустить, чтобы ты, Альв Риен, покинул этот Круг мужчиной.

Толпа под сводом зала одобрительно загалдела.

— Что это значит? — прохрипел пленник, разом побледнев.

Он стоял на коленях посреди арены и отчаянно дергался в своих путах, но магические цепи отличались от обычных только тем, что не издавали звона. Их было не порвать.

— Привести приговор в исполнение!

Гудящая толпа расступилась, выпустив на арену палача в черной мантии и красном колпаке с прорезями для глаз. В руке он держал острый нож, изогнутый на конце как серп. Если внимательно присмотреться, можно было разглядеть на лезвии застарелые следы крови.

— Что вы… что вы собираетесь делать? — Альв задергался еще сильнее. — Что вы…

В ответ двое помощников палача спустили его штаны до колен. И все стало предельно ясно.

Глаза мужчины побелели и вылезли из орбит. В его облике не осталось ничего человеческого или эльфийского. Он извивался и рычал, как животное, загнанное в угол. На это невозможно было смотреть, но я смотрела. Хотела сбежать, но почему-то не могла двинуться с места.

Лицо Альва блестело от пота. Не помня себя от ужаса, он бился и бился в своих цепях. Если бы цепи на нем были настоящими, железными, то звенели бы сейчас на весь зал, но вокруг было тихо. Так оглушающе тихо, что шаги палача раздавались под куполом раскатами грома. Толпа, что еще минуту назад буйно ликовала, застыла в молчаливом и торжественном ожидании.

— Нет! Не смей! Не подходи ко мне!

Альв не сводил глаз с ножа, похожего на серп. Спущенные штаны собрались складками под его коленями. Между ног болтались беззащитно оголенные мошонка и член.

— Не трогай меня! — зашипел пленник, когда палач навис над ним со своим зловещим оружием.

— После операции ты будешь свободен, — послышался голос, приглушенный тканевой маской. — Мы залечим твои раны и отпустим тебя домой.

— Не подходи!

Мне показалось, что пленник сейчас завоет или потеряет сознание. Он с такой силой дернулся, пытаясь освободиться от оков, что плечо с хрустом вышло из сустава. Альв коротко закричал от боли. Теперь он не мог пошевелить правой рукой, она безвольно обмякла и повисла на цепи веревкой из плоти.

— Не надо! Нет! Нет!

Его очередное отчаянное «нет» оборвал голос судьи, усиленный магией. Холодный, лишенный красок, он снежной лавиной обрушивался на арену сверху и в то же время ледяными стрелами летел в пленника со всех сторон зала.

— Мы даем тебе право выбора, осужденный Альв Риен. Свобода после операции или…

— Все, что угодно, — спешно выдохнул эльф и повторил, тяжело дыша: — Все, что угодно. Все, что угодно, только не это. Все, что…

— Участь постельного раба. Если, конечно, какая-нибудь из присутствующих здесь дам пожелает взять тебя себе.

Альв замолчал.

Я видела, как он стиснул зубы и в ярости раздул ноздри. Но потом его взгляд метнулся к изогнутому лезвию ножа со следами крови, и пленник тихо, со стыдом процедил:

— Второе.

— Что? — переспросил судья. — Повтори, что выбираешь.

— Второе, — выплюнул эльф чуть громче. На его бледных щеках под разводами пота и грязи расцвел румянец.

— Кто-нибудь хочет этого мужчину себе в постель? — обратился судья к женщинам из толпы.

Стоя на коленях, Альв протяжно выдохнул и закрыл глаза. Униженный, он даже не стал смотреть, кто выберет его себе в любовники.

— Ну и где же его хваленая гордость? — глумилась рядом Кияна. — Где знаменитое эльфийское высокомерие? Разве должен воин бояться увечий? — она хихикнула, прекрасно понимая, что увечье увечью рознь и ни один мужчина на месте Альва не смог бы отдать самое ценное в руки палача. — Ему бы сохранили жизнь, его обещали вылечить и отпустить на свободу, а он предпочел рабство и бесчестье. А помнишь, что он сказал тебе, когда…

Я уже не слушала ее, продираясь сквозь толпу к выходу из зала правосудия. Людское море никак не заканчивалось, а голос судьи все вопрошал и вопрошал:

— Кто-нибудь желает утешиться с этим мужчиной? Кто-нибудь возьмет за него ответственность?

И все молчали.

«Как же я это ненавижу», — молоточками стучало в висках вместе с током крови.

Я наконец добралась до открытой двери, когда судья сказал:

— Если никто не захочет сделать этого мужчину своим рабом, приговор будет приведен в исполнение.

Последовала долгая пауза, в течение которой я напряженно сжимала дверную ручку и прислушивалась к тишине