Российско-японское противостояние на море. Дуэль флотов и разведок. 1875-1922 - Александр Геннадьевич Зорихин Страница 20

Офицерами связи с английскими разведорганами от Японии были назначены находившиеся в Лондоне военный атташе майор Уцуномия Таро и военно-морской атташе капитан 1-го ранга Тамари Тикатака.

Японская сторона также зафиксировала в проекте соглашения завершение разработки единого свода сигналов, телеграфных и радиошифров для их последующего согласования с командованием Китайской станции. Английская сторона, в свою очередь, обязалась в случае войны поставлять японскому флоту по 20 000 тонн уэстпортского угля ежемесячно (Япония подтвердила готовность снабжать британские суда обеспечения своим древесным углём), выделить необходимое количество транспортных судов для перевозки армии, открыть доступ к своим телеграфным линиям и оказать помощь в прокладке подводного телеграфного кабеля. Была достигнута договорённость о предоставлении режима взаимного благоприятствования для докования и ремонта боевых кораблей обоих флотов в портах их союзника. Однако генерал-майору Фукусима не удалось добиться от англичан согласия на отправку их сухопутного контингента в Маньчжурию в случае начала войны с Россией[177].

Военное соглашение между Великобританией и Японией было ратифицировано английским монархом Эдуардом VII 16 января 1903 г., японским императором Муцухито – 17 февраля 1903 г. Хотя альянс двух государств в итоге не привёл к военному выступлению Великобритании на стороне Японии во время войны с царской Россией, что обусловливалось ограничениями, налагавшимися статьёй 2 англо-японского договора 1902 г., он заложил фундамент в почти полувековую практику сотрудничества спецорганов Японии и дружественных ей стран – Германии, Франции, Польши, Эстонии, Латвии, Финляндии, Швеции, Венгрии, Румынии – в обмене разведывательными материалами о России.

Несмотря на некоторые изменения в военно-политической обстановке на Дальнем Востоке и заключение военного соглашения с Великобританией, командование японского флота по-прежнему рассматривало Россию лишь как одну из угроз. Выступая 27 октября 1902 г. на заседании правительства с проектом расширения судостроительной программы, Ямамото Гомбээ обосновал своё предложение развернувшейся гонкой великих держав за достижение превосходства на море, не акцентируя внимание на Санкт-Петербурге: военно-морской министр ссылался на то обстоятельство, что если в 1902 г. Япония занимала четвёртое место среди флотов Великобритании, Франции, России, Италии, США и Германии, то после реализации ими своих судостроительных программ в 1908 г. она будет на последнем, седьмом месте[178].

Поэтому вплоть до весны 1903 г. японская военно-морская разведка действовала против России в обычном режиме, оперируя теми же силами и средствами, что и в предыдущие годы, в значительной степени полагаясь на помощь МИД и торговых компаний.

В европейской части России сбором информации занимались военно-морской атташе в Санкт-Петербурге, прикомандированные к нему языковые стажёры, консульство в Одессе во главе с Иидзима Камэтаро и, по мере возможностей, ВМАТ в Европе. Во Владивостоке основным поставщиком сведений оставалось коммерческое агентство, секретарь которого Судзуки Ёносукэ регулярно информировал МИД и МГШ об обстановке в порту и крепости. Разведка по Порт-Артуру и Дальнему велась консульством в Чифу под руководством консула Мидзуно Кокити и торговой компанией «Мицуи буссан», хотя Морской Генштаб иногда направлял туда своих офицеров под официальным прикрытием: в сентябре 1902 г. побывавшие на Ляодунском полуострове сотрудник 1-го (оперативного) бюро капитан 2-го ранга Ямасита Гэнтаро и капитан-лейтенант Кагивада Сэнтаро произвели осмотр Порт-Артура и опросили работавших там сотрудников «Мицуи буссан» о ходе строительства крепости[179]. Основными источниками информации по Корее оставались военно-морской атташе при японской дипмиссии в Сеуле и регулярно посещавшие корейские порты боевые корабли Флота постоянной готовности.

О важности той роли, которую играло взаимодействие военно-морской разведки и МИД, свидетельствует история с подготовкой Морским Генштабом в 1902–1903 гг. справочных материалов о запасах угля и судового машинного масла в крупнейших портах зоны Тихого океана.

10 июля 1902 г. начальник 3-го бюро МГШ капитан 1-го ранга Хосоя Сукэудзи обратился к начальнику Бюро торговли МИД Сугимура Фукаси с просьбой выяснить через возможности дипломатических миссий и торговых представительств подробную информацию о виде, объёмах и владельцах хранящихся в резервуарах 24 крупнейших портов Азиатско-Тихоокеанского региона запасов угля и судового машинного масла. Особый интерес для военно-морской разведки представляли сведения о поставщиках топлива и пунктах отгрузки для Владивостока, Инчхона, Дальнего, Порт-Артура и Цзяочжоу[180].

К апрелю 1903 г. большая часть дипломатических и торговых миссий представила в Токио требуемую информацию. В том же месяце 3-е бюро подготовило «Справочную таблицу запасов угля и судового машинного масла в портах Азиатско-Тихоокеанского региона». В ней были отражены сведения о местонахождении хранилищ, виде и объёмах запасов угля и судового машинного масла в 16 дальневосточных портах (Владивосток, Гэндзан, Фудзан, Инчхон, Порт-Артур, Нючжуан, Чифу, Цзяочжоу, Шанхай, Фучжоу, Сямынь, Шаньтоу, Бангкок, Сингапур, Манила, Корсаков). Только по 2 портам МГШ смог собрать необходимые ему сведения самостоятельно: по Фучжоу, благодаря резиденту капитан-лейтенанту Масуда Такаёри, и по Сингапуру, благодаря офицеру-разведчику бронепалубного крейсера 2-го класса «Мацусима» капитан-лейтенанту Симаноути Канта, а данные по остальным портам были получены из МИД[181].

Тем временем в начале 1903 г. в российско-японских отношениях наметился перелом, ставший прологом к войне. Стремясь нейтрализовать обозначившийся перевес России, вслед за подписанием российско-китайского соглашения от 8 апреля 1902 г. о трёхэтапном выводе русских войск из Маньчжурии в течение полутора лет, в августе того же года Токио предложил Санкт-Петербургу признать за ним только «железнодорожные интересы» в Маньчжурии, потребовав для себя полной «свободы действий» в Корее, с отказом России от какого бы то ни было вмешательства в корейские дела без аналогичного отказа Японии относительно Маньчжурии. Однако действия Токио возымели обратный эффект: в январе 1903 г. царское правительство приостановило вывод русских войск из Маньчжурии ввиду «чрезмерной притязательности» августовского предложения Японии. 18 апреля 1903 г. русский поверенный в делах в Пекине Г.А. Плансон вынудил цинское правительство пересмотреть условия соглашения от 8 апреля 1902 г. о выводе войск, однако через неделю китайские власти под давлением Японии, Великобритании и США потребовали завершения эвакуации русской армии в утверждённые сроки[182].

Российско-китайские переговоры совпали по времени с поступившими в Токио сведениями о военном проникновении России в Корею и приостановке ею вывода войск из Маньчжурии. По линии военной разведки, в частности, 11 апреля 1903 г. резидент в Баодине майор Татибана Коитиро проинформировал Генштаб о том, что Санкт-Петербург не только не начал второй этап эвакуации армии, но даже увеличил численность своих гарнизонов в Маньчжурии. 4 мая военный атташе в Корее майор Нодзу Сигэтакэ сообщил в Токио со ссылкой на резидента в Ыйджу капитана Хино Цуёси, назначенного туда ещё в январе, о приобретении Россией корейского