Что тебе я сделала? - Диана Ставрогина Страница 5

По всему выходило, что внезапный переезд мне не по карману: требовалось куда-то перевезти вещи и Бусинку, нанять риэлтора и юриста, оплатить их услуги и не только, и самое сложное — не умереть с голоду до появления покупателя. Оставалось надеяться, что Марк не решит нарушить собственные обещания и квартира правда останется исключительно в моей собственности. Что делать в ином случае, я боялась представить.

Уснула я с тяжелым сердцем и утром подскочила на диване, едва телефон пиликнул уведомлением о входящем сообщении. Мне, в миг проникнувшейся надеждой о собеседовании, не сразу удалось принять, что текст на экране совсем не о том.

Марк Горин: «Сегодня в три у нотариуса. Подпишем соглашение».

Откинув одеяло, я на ослабевших ногах поднимаюсь с дивана. В голове с оглушительной громкостью стучит кровь, разволновавшееся сердце колотится в горле, вызывая тошноту. Оказывается, моя нервная система совсем не готова к встрече с Марком.

Рядом лениво отрывает голову от подушки Бусинка и, остановив на мне полусонный взгляд, издает писк, а затем спешит спрыгнуть на пол. На ее языке подобное поведение значит только одно: пора есть.

Вздохнув и растерев лицо ладонями, я иду следом за маленьким виляющим хвостиком к холодильнику. Привычными движениями выдаю ежедневную порцию мягкого корма, меняю воду в стакане: опытным путем мы с Мар… — не думать, не думать, не думать! — опытным путем было установлено, что пить из миски и даже навороченного фонтанчика Бусинка не собирается ни за что на свете. И, наконец, включаю кофемашину — увы, еще одно напоминание о Марке.

Ее нам подарил его приятель и партнер — Ярослав Исаев, владелец огромной сети кофеен по стране. В школьные и студенческие годы я бывала в них регулярно и никогда не думала, что однажды познакомлюсь с создателем — на вид еще молодым мужчиной, оказавшимся отцом взрослой дочери и потерявшим жену несколько лет назад. Тогда Ярослав оставил о себе исключительно положительное впечатление. Я никогда не встречала настолько приятного и обходительного мужчину.

Знал ли он, какой Марк монстр? Или все представители мужского пола именно такие и кромсать чужие сердца для них в порядке вещей?

Я сглатываю подобравшийся к горлу ком и отправляюсь в ванную. Мне хочется плакать, но рыдания до встречи с Марком под тотальным запретом: обойдется без наверняка приятного для него наблюдения за моим опухшим от слез лицом.

Нездоровая злость становится хорошим топливом для сборов к нотариусу. За завтраком и после я погружаюсь в поиск информации о разделе имущества и очень стараюсь подготовиться к любым вариантам развития событий.

Плохо, что юридического образования у меня нет. В интернете огромное количество статей, написанных понятным обычному человеку языком, где разъясняется многое, однако сложно отделаться от ощущения, что нюансы я все равно упускаю. Вероятно, так и есть.

Увы, позволить себе юриста я вряд ли смогу. Моя единственная опция — ничего не подписывать, если условия в документах будут сомнительного характера, и тянуть время. Как только у меня появится работа, я почувствую себя свободнее. До тех пор тратить оставшиеся на карте деньги куда бы то ни было, кроме обязательных нужд, мне попросту страшно. Я еще не забыла, как осталась почти без копейки после ареста отца.

За чтением время пролетает быстрее, чем хотелось бы. Тревога возвращается уже за час до выхода из дома, и ресницы я крашу трясущимися руками.

Выглядеть так, словно весь мой день прошел за сборами, точно не в моих планах. Как и, напротив, предстать перед Марком в облике потерявшей с его предательством смысл жизни замарашки. Поиск подобающей случаю одежды затягивается, и я выбегаю из квартиры, раздосадовано поглядывая на часы. Придется ехать на такси.

Оказавшись в машине, я нервно расправляю на коленях плиссированную юбку и делаю несколько быстрых, глубоких вдохов и медленных выдохов. Может быть, стоило одеться построже? Я в последний момент выбрала одно из своих любимых летних платьев вместо офисного костюма — решила, что не стану менять собственный стиль оттого, что Марку потребовалось развестись.

Нет уж, его предательство не заставит меня сомневаться в своей внешности. Я не побегу стричь каре и не стану красить губы алой помадой каждый день.

Я умная. Я красивая. Интересная. Веселая. Не душная. Заботливая.

Я его любила. А он оказался чудовищем.

Вот кому стоит пересмотреть собственное нутро. Но вряд он это осознает.

Глава 5

Без десяти три такси останавливается у одного из офисных центров в престижном районе столицы. Я рассеянно благодарю водителя и спешу к автоматическим стеклянным дверям; мои мысли уже далеко — в кабинете нотариуса на пятнадцатом этаже.

Мимо снуют люди в строгой, преимущественно деловой одежде. Кто-то идет к лифтам, а кто-то направляется к турникетам, с любопытством или неуверенностью озираясь по сторонам, — последние, вероятно, принадлежат к числу посетителей, как и я.

Кажется, все вокруг намного старше меня. Увереннее. Опытнее. Я чувствую себя потерявшимся в большом незнакомом здании ребенком, чьи родители отвлеклись на решение важных взрослых дел. Мне неуютно, и желание сбежать растет с каждой проведенной в этом здании минутой.

Ни разу в жизни не бывав на приеме нотариуса, я не знаю, к чему готовиться и чего ожидать. О том, что сегодня мне впервые с того самого проклятого дня предстоит посмотреть Марку в глаза, думать и вовсе больно.

«Только не реви, — прошу я себя же мысленно, ступая из лифта в длинный коридор с множеством ничем не отличающихся друг от друга безликих дверей. — Не скатывайся в истерику. Не показывай, насколько тебе больно. Будь рассудительна. Помни о своих правах — законных и моральных».

Конечно, моя складная мантра рассыпается в прах, едва за углом появляется табличка с нужным мне номером офиса. Марк уже здесь.

Дверь в кабинет открыта, и он вместе с нотариусом — женщиной лет сорока — стоит в дверном проеме. Они ждут меня и синхронно оборачиваются на звук стучащих по кафельному полу каблуков.

Только благодаря удаче я не спотыкаюсь, запутавшись в собственных ступнях, и не сбиваюсь с шага. Меня начинает бить мелкая, пока не заметная стороннему наблюдателю дрожь.

Нотариус приподнимает уголки губ в вежливой приветственной улыбке. Ее внешний облик строг и безупречен, и в полной гармонии с господствующей здесь бизнес-средой.

— Альбина Владимировна,