Прощай! Люблю тебя до неба! - Виктория Борисовна Волкова Страница 37

— Не смей ко мне прикасаться, — заявляет резко. А голосом хоть камень режь. Будто это не она полчаса назад стонала подо мной и просила не останавливаться.

— Лен, подожди! Я сейчас все тебе объясню, — как дурак, порываюсь следом. Но меня останавливает Оксанкин отец.

— Да ты бы хоть постеснялся, пацан! Я смотрю, креста на тебе нет! Вот же бл. дун выискался! Дочку мою в шлюхи записал! А сам… — изо всей силы бьет меня под дых.

И кажется, все небо искрит от алмазов.

— Да пошел ты, — превозмогая боль, уклоняюсь от следующего удара и кидаюсь за Леной. Мне бы ее догнать. Объяснить. Помню эту Оксану. Знаю! Но не спал я с ней. Не встречался. Она мутила с кем-то из нашей компании. Это какая-то подстава. Надо разобраться. И пожениться надо. Завтра же свадьба! Иначе зачем это все?

Выскочив на улицу, оглядываюсь по сторонам. Лены нет нигде. Сбежала, зараза. Торможу всего лишь на секунду. На ходу решая, как быть? Догонять по асфальтированной дороге или мчаться напрямую по косогору через бурьян?

Смотрю на ноги в сланцах и выбираю дорогу. В такой обувке далеко не убежишь. Тем более через дикий шиповник и кусты облепихи.

Гоню вниз с пригорка. И сам себя уговариваю. Угомонись. Все взвесь. Найди слова правильные. Какого прешь как угорелый? Ну куда Лена денется? Домой прибежит. И я следом приду. Поговорим спокойно.

«А может, дядя Вася нас в город быстро вывезет?» — проскакивает в башке шальная мысль. Поженимся, а потом и с Оксаной этой разберемся. Вдвоем проще. Главное, чтобы Лена мне поверила.

Перехожу на шаг, стараясь отдышаться. Сворачиваю на трассу, разрезающую пополам наш поселок. И замечаю Лену, со всех ног бегущую домой.

Сзади сигналят машины. Кто-то что-то кричит. Но моя милая не слышит. И правильно делает.

Но вот навороченная черная иномарка догоняет мою невесту. Медленно едет рядом. Сигналит. И я, чуя беду, ускоряюсь. Бегу к ней. Кричу что-то.

Тачка чуть проезжает вперед и останавливается прямо перед моей любимой. Водитель или пассажир что-то говорят ей. А она смотрит на меня и не двигается с места.

— Лена! Иди ко мне! — кричу в голос. Но она будто не слышит. — Иди ко мне!

Но Лена моя стоит будто вкопанная. Переводит взгляд на женщину, выходящую из машины. И улыбается сквозь слезы. А незнакомая мадам в дорогом цветастом платье будто родную обнимает мою девочку. И Лена, моя Лена, в порыве чувств кидается на грудь к женщине. И плачет. Как же она горько плачет. У меня словно нож в груди проворачивается.

— Лена, Леночка, — подхожу ближе. — Давай поговорим, — прошу негромко. В душе сжимается все от невыносимой боли.

Вот как так? Мы же еще пять минут назад были ближе некуда. А сейчас что? Чужие люди?

— Все кончено, Олег. Возвращайся к ней. Не подходи ко мне, — мотает головой Лена. Прикрывает дрожащими руками лицо. Отворачивается от меня.

— Лен, — тяну я растерянно. Делаю шаг к любимой. Но здоровый амбал, вышедший из-за руля, стеной становится между нами.

— Остынь, баклан, — роняет небрежно. Сунув руки в карманы джинсов, жует жвачку и раскачивается с каблука на пятку. Мерзкий типок. Из бандюков, наверное.

— Поедем к нам, детка, — уговаривая, гладит Лену по спине женщина. — Тут тебе этот урод не даст спокойной жизни. А у нас все разъехались, — тараторит она радостно. — Люба дома с сиделкой и мы вот с Сэмом.

— Как она? — утирает слезы Лена.

— Хорошо все, — печально качает головой женщина. — Тебя увидит, обрадуется. — Поедем, а?

— Да, так лучше будет, — соглашается моя любимая. Разрешает совершенно чужой женщине усадить себя в машину.

— Лен, что же ты делаешь?! Куда собралась? — кричу я. Но даже подойти к ней не могу. Бугай смеется и не пускает.

— Это мои друзья, Олег, — печально бросает Лена. — Все в порядке. Возвращайся к этой… к женщине своей.

— Так ты же! Ты же моя невеста! — воплю в голосину. Но дверца мерса захлопывается прямо перед моим носом. Машина трогается. А я бегу за ней следом и ору как ненормальный. — Вернись! Слышишь? Вернись, пожалуйста!

Глава 43

Машина на всех скоростях несется из Вербного. В кармане юбки тренькает сотовый.

— Ты где, дочка? — рявкает в трубку отец.

— Катерина Даниловна приехала. Меня забрала, — только и могу выдохнуть.

— Может, оно и к лучшему, — бурчит отец. — Вот же олень… Не ожидал…

— Где она? Разобраться надо! — кричит где-то рядом мама.

— Нечего тут разбираться, — обрывает ее отец. — И так все ясно. Чай не ветром надуло. — И обращается ко мне. — Побудь пока в городе, дочка. Нечего тебе тут маячить…

— Но я не знаю, — лепечу сквозь слезы.

— А что тут знать! — кричит с переднего сиденья Катерина. — Скажи родителям, пусть не волнуются. У нас поживешь, пока все не утихнет.

— Спасибо передай Катерине Даниловне, — тихо, но твердо просит отец и снова переключается на мать. — Оля, так будет лучше. Я сказал.

Впервые со дня знакомства я приезжаю к Валдаевым, как гостья, а не компаньонка Любы. В изнеможении падаю на диван гостиной. Размытым взглядом мажу по картинам и статуэткам.

— Валера ремонт в доме затеял. Представляешь? — садится напротив Катерина Даниловна. Машет рукой в сторону коридора. — На первом этаже только зал целый и Любочкина спальня. Поэтому занимай спальню Альберта на втором этаже. Он уехал и вернется нескоро. Через неделю, наверное.

— Куда-то во Владик умотал. Пока заявится, уже ремонт сделают, — добавляет Семен, выглядывая из кухни. — Мам, а пожрать есть что?

— Сейчас ужинать будем, сынок, — смеется Катерина.

Подхватываюсь ей помогать. Мне бы сейчас руки занять и ни о чем не думать. Но Катя мягко гонит меня из кухни.

— Ты тут гостья, милая, — улыбается мне. — Иди лучше к Любе. Кажется, она проснулась. Заглядываю к Любови Даниловне, но она спит. Осторожно трогаю пульс, поправляю подушку и возвращаюсь к Кате.

— Пойди, полежи, — снова выпроваживает она меня.

— Ага! На ногах еле стоишь. Где спальня Альберта — знаешь? — подает от окна голос Сэм.

— С ума сошел! — замахивается на него полотенцем Катя и поясняет добродушно. — На втором этаже. Третья дверь справа. Горничные уже там постель меняют, — заявляет она мимоходом.

Горничные!

Пока я не попала к Валдаевым, мне даже в голову не приходило, что в доме постоянно может находится прислуга. Водители, горничные, охрана.

Поднимаюсь на второй этаж. А там уборка идет полным ходом. Ухожу вниз, бесцельно маюсь, бродя по красиво обставленному дому, и снова возвращаюсь на кухню.

Неприкаянная и совершенно разбитая. Стараюсь не думать