Поглощенные туманом - Нана Рай Страница 14

Ника смотрит на профиль Стефано. Точеный нос истинного итальянца. Густые запутанные волосы, такие же смоляные, как у его сестры. Только сейчас она замечает, какие у него длинные ресницы.

– Я думала, ты презираешь меня.

Ника переступила через себя, согласившись на прогулку с ним, поэтому короткое «ты» выходит скомканным и невнятным.

Стефано мельком глядит на нее, снижает скорость. Они едут по узким улицам. Проезжают мимо светло‑коричневого здания администрации с арочными окнами и башней‑часами. По другую сторону фонтаны, в которых вода кажется голубой из‑за плитки. Мужчина паркует машину, с трудом втиснувшись на свободное место вдоль дороги.

– Я ведь уже говорил, что злился не на тебя, а на заскоки Паолы.

Стефано поднимает крышу и вылезает из кабриолета.

Ника спешит выбраться следом.

– И все же моя работа пугает тебя.

Граф закрывает автомобиль и галантно подает Нике руку. Она смотрит на нее, ожидая, что та вот‑вот превратится в пчелу и ужалит ее.

– Не настолько, как тебя – моя рука, – усмехается Стефано.

Ника стискивает зубы и кладет дрожащие пальцы ему на рукав пиджака. Он скользит под кожей.

– Я не боюсь твоих фотографий, Ника, потому что не верю в них. Можешь обижаться или нет. Дело твое.

– А ты – настоящий джентльмен.

– Спасибо за комплимент, – смеется Стефано.

Они выходят на пешеходную зону, уложенную брусчаткой. По бокам тянутся магазины со стеклянными витринами. Дорогие бутики с дизайнерской одеждой и бижутерией сменяются ресторанчиками и кафешками. В воздухе витают запахи свежеиспеченной пиццы, морепродуктов, жаренных во фритюре, приправленные дымом сигарет и морским дуновением ветра.

– За что люблю это время – в Каттолике мало туристов.

– И никто не затопчет. Кстати, откуда взялся кабриолет?

– Из гаража. Он находится дальше по дороге. Или ты думала, я оставляю машины за двести тысяч евро на открытой парковке? – Стефано смеется.

– Но при этом спокойно бросаешь их в городе.

Ника закатывает глаза. Цены, которые назвал Стефано, звучат так же нереально, как и заклинания из Гарри Поттера.

– Даже если найдется смельчак и угонит «Порше», далеко не уедет. Италия – маленькая страна. Особенно если ты граф и миллиардер.

Его слова кажутся Нике липкими от самодовольства и высокомерия. Еще недавно Стефано разговаривал с ней так, словно забыл о своем богатстве, а сейчас что ни фраза, то от нее пахнет деньгами.

Ника морщится. Открыто, без ужимок. И Стефано вдруг смеется в голос, так что она вздрагивает.

– Спасибо тебе.

– За что?

Она смотрит на него как на умалишенного.

– За честность. Немногие девушки устоят перед моим хвастовством. А ты говоришь, что думаешь. И хотя у тебя полно личных скелетов в шкафу, не стремишься вытащить их, лишь бы разжалобить меня. – Стефано говорит серьезно. Так серьезно, что у Ники в горле пересыхает и хочется пить.

Она смотрит на бордовую брусчатку и мысленно пытается затолкнуть растревоженные «скелеты» обратно в шкаф. Разжалобить? Да, она расскажет, только если напьется. Причем сильно!

– Мои последние отношения закончились неудачно, – шепчет мужчина.

– Стефано! – Ника вскидывает голову. Щеки горят, будто ей влепили оплеуху. – Я ведь работаю у вас. И никакие отношения мне и в помине не нужны. Я…

– Не понимаю, о чем ты, – перебивает он и тянет ее к небольшому ресторану. – Лично я хочу есть.

Ника с облегчением вздыхает, радуясь смене темы, и цепляется боковым зрением за алые пятна. Вокруг фонтана на круглой площади бегает черноволосая девочка в белом платье и ярко‑красных туфельках. Она залезает на огромную каменную черепаху, которая охраняет трех русалок, держащих чашу. Из чаши каскадом спадает вода.

– Я сейчас, – бросает Ника опешившему Стефано и достает фотоаппарат.

Осторожно подходит ближе, стараясь, чтобы ее не заметили, и ловит девочку в кадр. Кровь быстрее струится по венам, когда удается запечатлеть малышку, от которой веет детским простодушием.

Ника улыбается и прячет камеру.

– Прости, я не смогла упустить такое фото… – Она осекается, замечая взгляд Стефано.

Мужчина не отводит от нее глаз. По его лицу невозможно понять, о чем он думает, но в одно мгновение серебристые огоньки вспыхивают, и губы мягко улыбаются.

– Ты видишь то, что не замечают обычные люди, я прав? – И, не дожидаясь ответа, он открывает дверь в ресторан.

Они заходят в уютное помещение, наполненное звуками тихого джаза и острыми нотками благоухающего кориандра. Стефано подводит Нику к дальнему столику, и они скрываются за деревянной ширмой, переплетенной искусственной лианой.

– Мне кажется или на двери было написано, что они открываются в семь вечера? – невольно шепчет Ника.

Внутри вибрирует душа от единственной мысли: они в ресторане одни, если не считать персонал. Одни! И все же…

Ника смотрит на Стефано из‑под ресниц и с удивлением понимает, что не вспоминает о страхах с тех пор, как они вышли на пешеходную зону.

– Знаю, – так же шепчет Стефано, – я попросил хозяина открыться на несколько часов раньше.

– Есть границы твоей вседозволенности?

Мужчина морщит нос:

– Он – мой друг. А для друзей иногда можно напрячься. К тому же я редко об этом прошу.

– Только когда водишь девушек в рестораны?

– Угадала, – хохочет он.

Стройный официант в белой хлопковой рубашке и черных брюках приносит меню, вырезанное на деревянной дощечке. Стефано сразу заказывает минеральную воду.

– Ого, в первый раз вижу такое оригинальное меню. – Ника водит пальцами по выжженным строчкам.

Внизу замечает фразу: «Если вам не понравилось обслуживание официанта, можете огреть его меню. Только не сильно».

– Им хорошо защищаться. Если позволишь, я закажу для тебя. Уверен, тебе понравится нежное мясо ягненка с медом и рукколой.

Ника пожимает плечами. Пока Стефано делает заказ, она наливает в высокий стакан ледяную воду и делает маленький глоток. Обжигающе‑холодная жидкость бежит вниз по горлу.

– Расскажи о своем хобби. Почему ты стала им заниматься?

– Ты про поезда? – Ника перекатывает стакан между ладонями. – Боюсь, тебе будет скучно.

Стефано наклоняется к ней через стол и улыбается:

– Если бы мне было скучно с тобой, я бы сейчас перебирал договора, а не сидел здесь.

Ника хмыкает. Она уже поняла, что с графом бесполезно спорить. Если он чего‑то хочет, он это получает.

– Ну хорошо. Уговорил. – Она вздыхает и окунается в прошлое. – Мне было четырнадцать лет, когда умер отец. Его избили в подворотне какие‑то наркоманы, которых так и не нашли. – Голос дергается лишь на секунду.

– Мне жаль. – Стефано тянется к руке Ники, но в последний момент поспешно сжимает пальцы.

– После его смерти я решила, что бог несправедлив к нам, а значит, и я буду несправедлива к нему.