Рынок чувств - Кэт Лорен Страница 17

Все происходило словно в тумане. От страха, сковавшего мое тело, я практически не улавливала никаких деталей церемонии. Я слышала, что батюшка говорил молитвы, церковный хор подпевал ему. Я едва успевала за Андреем. Его рука слишком часто, как мне казалось, взмывала вверх, чтобы перекреститься.

Батюшка взял первую корону и перекрестил ею Андрея. Я слегка повернула голову и увидела, что позади него стоял Денис. Он взял венчальную корону в свою руку и держал ее над головой моего мужа. То же самое батюшка сделал и со мной. Я поцеловала корону, как до этого сделал Андрей. Священнослужитель передал корону кому-то стоящему позади меня, но я не стала оборачиваться, чтобы увидеть, кто это был.

Мое сознание вновь отключилось. От волнений мой мозг не успевал впитать в себя каждую деталь этой церемонии. Я едва помнила, как батюшка водил нас с Андреем трижды за собой вокруг места, где лежала церковная книга с молитвами. Я боялась оступиться о полы длинного платья, или что огонь свечи может коснуться фаты. Помню, как батюшка давал нам обоим выпить вино из золотого кубка, как положил на наши сцепленные руки тонкую белую ткань, размером похожую на полотенце, вышитую церковными узорами, как мы с Андреем обменялись кольцами. Когда нас объявили мужем и женой, мое сердце забилось с неистовой силой. Я гадала, поцелует ли он меня, как делали это брачующиеся в американских фильмах, которых я видела раньше. Андрей наклонился ближе и коснулся губами моего лба.

Глава 8

Мария

Наконец, мы достигли нашего лимузина. Андрей помог мне сесть в машину, аккуратно поправляя подол длинного пышного платья. Тепло разлилось в груди от его нежности и заботы. Он сел рядом с другой стороны. Как только его дверь захлопнулась, мы погрузились в тишину. С каждой секундой она становилась все более угнетающей. Почти убийственной. Краем глаза взглянула на своего мужа, но он был сосредоточен на телефоне. Я проглотила ком в горле от разочарования и обиды. Неужели мои надежды на то, что этот брак будет счастливым для нас обоих, лишь глупая мечта? Надежда на то, что после нашего бракосочетания, между нами, все будет по-другому вмиг улетучилась.

Я попыталась заглушить внутреннюю боль, отвлекаясь на то, что также приносило страдание. Застонав, я потянулась к краю платья, слегка приподняв ткань, и стянула туфли. Как только мои ноги оказались на свободе, изо рта вырвался удовлетворенный стон.

– Болят? – неожиданно раздался голос Андрея.

Я удивленно вскинула голову, смотря на своего мужа, и кивнула.

– Дай сюда, – с непривычной нежностью приказал он.

Мгновение я сомневалась, не до конца понимая, что именно он хотел от меня. Андрей раздраженно вздохнул и сам потянулся к моим ногам, заставляя меня развернуться на девяносто градусов на кожаном сидении. Он уложил их себе на колени и сразу же начал массировать мне ступни. Из глубины моего горла вырвался удовлетворенный стон.

– Так лучше?

В его голосе прозвучала забота, которой я никогда прежде не слышала. Мой муж начинал открываться для меня с другой стороны.

– Д-да, спасибо, – еле слышно прошептала я. – Наверное, если бы мой выбор не остановился на высоких каблуках, то было бы легче простоять в храме так долго.

– Моя мать разве не сказала тебе о венчании?

Я покачала головой, на что Андрей сделал тяжелый вздох.

– Она должна была тебя предупредить.

– Я думала, что это обязанность жениха.

Мой муж на мгновение прервал массаж и внимательно посмотрел на меня.

– Я был занят в эти дни, как и ты, – его предупредительный тон прозвучал в тишине лимузина. – Но я сожалею. Это моя ошибка.

Я ответила ему благодарной, вымученной улыбкой. Вмиг вся моя обида на этого мужчину рассеялась. Ведь я любила его всем сердцем, несмотря ни на что. Теперь Андрей – мой муж. Сейчас происходила наша свадьба, и я искренне желала, чтобы сегодняшний день прошел замечательно. Мне не хотелось начинать наш брак с предъявления каких-либо обид.

Андрей

Чем дальше заходило празднование, тем скорее мне хотелось все закончить. Я не привык к такому вниманию. Только ленивый не кричал «Горько» на этой свадьбе. Я смертельно устал. На удивление Мари хорошо держалась. Если ее и беспокоило что-то, то она мастерски все скрывала. Помню наш первый поцелуй. Впервые он случился, когда мы даже еще не успели переступить порог ресторана. Я чуть не закатил глаза, увидев своих родителей, держащих православную икону и каравай. Не думал, что передать матери все права на организацию этой свадьбы обернется вот таким образом.

Идея с венчанием не моя, а целиком и полностью отца. Сколько себя помню, посещение воскресных служб было обязательным событием для всей семьи, а также в большие православные праздники. Как только я съехал от родителей, они перестали наседать на меня в этом вопросе, но семейные встречи в воскресенье за обедом должны посещаться обязательно. У тебя была одна-единственная причина не явиться – смерть.

Нам предложили откусить от каравая. Якобы это означало то, кто будет главным в семье. Мои брови взлетели вверх, смотря, как Мари потянула за откусанный кусок и выдернула изрядную часть хлеба за собой. Послышались радостные выкрики. Я все еще продолжал с изумлением наблюдать за своей женой. Она откусила кусочек каравая, беря остальную часть в руку. Я не удержался и впился губами в ее губы. Как только наши языки впервые сплелись друг с другом, я ощутил всю сладость Маши. Не знаю, следовало ли нам целоваться в этот момент, но я не выдержал. Я не знал близко свою жену, но меня восхитила ее энергичность.

Все остальное, что происходило на свадьбе я пытался не запоминать или старался забыть как можно скорее. Одна часовая фотосессия в саду возле ресторана моего отца высосала из меня все силы. «Встаньте туда». «Поверните голову сюда». «Положите руку на талию невесте». Я едва сдерживал свое раздражение. Наверняка, на фотографиях выражение моего лица не будет похожим на счастливого жениха.

Как только от меня отстали, я сказал Мари, что мне нужно отойти в туалет, и сбежал, стараясь ненадолго уединиться. Я достал пачку сигарет и закурил. Но, как только я сделал первую затяжку, младший брат, словно моя тень, последовал за мной.

– Я пытаюсь побыть один. Так что отъебись, – едва сдерживая возмущение, сказал