Золотая кровь 3 - Зелинская Ляна Страница 20

— Господа, всем нужно успокоиться, — мягко добавил Морис, отпуская руку дона Диего. — На крыльце стоят газетчики, вы же понимаете, что не стоит давать им пищу для сплетен?

Лицо дона Диего побагровело, он дёрнул шёлковый галстук вниз с такой силой, что отлетела ониксовая булавка, и прохрипел, тыча пальцем сначала в Виго, а потом и в Мориса:

— Я тебя уничтожу! Я вас всех уничтожу!

Он махнул Джулиану и похромал к дверям с завидной для его подагры скоростью.

— Мдя… хефе. Заварил ты кашу, — буркнул Морис, оглядываясь.

— Не слушай дядю, как говорят ольтеки: беззубая змея всегда громко шипит, — отмахнулся Виго.

— Ну, я не так оптимистично настроен. Знаешь, есть такоевыражение: «Если кто — то говорит, что хочет вас уничтожить — непременно верьте». Ты только что обзавёлся дюжиной могущественных врагов, я бы на твоём месте уже написал завещание и исповедовался, на всякий случай. И заодно обзавёлся бы приличным револьвером. А лучше двумя, — ответил Морис, нахлобучивая шляпу. — Ну что же, осталось отбиться от газетчиков.

У дверей, ведущих на крыльцо, их догнал герцог Дельгадо. Он поравнялся с Виго и произнёс тихо, стараясь, чтобы его слов больше никто не услышал:

— Это было смело, сеньор Виго. Смело, но безрассудно. Вы прыгнули в залив с акулами. Но если вам нужна будет помощь, любая помощь — обращайтесь в любое время. Я вас поддержу.

— Благодарю вас, сеньор, — только и ответил Виго, потому что двери распахнулись, и гвалт газетной братии обрушился на голову роем жалящих ос.

И только оказавшись в коляске, он наконец — то смог, расслабить мышцы лица. Мир застилала красная пелена, и осталось только одно желание — сжечь его дотла.

*Бенефициар — выгодоприобретатель в каком — либо деле, не всегда явный.

Глава 9. Ход конём

Оказавшись в своём кабинете и задёрнув шторы, Виго почувствовал, как боль немного отступает. Может болью управляла ненависть всех этих грандов в сенате, которые смотрели на него сегодня? Сейчас, когда он их не видел, ему стало легче.

Мейстер Фернандо сам принёс кофе, ром, лауданум и серебряную ложку и даже зажёг горелку. И, наблюдая за тем, как склонившись к столу он нервно расставляет чашки, Виго абсолютно чётко понял, что им движет чувство вины.

Мейстер Фернандо чувствовал себя виновным в чём — то и боялся это признать. И если раньше Виго мог определять в поведении человека только ложь, то теперь к ней прибавились новые краски эмоций. Запах вины похож на забродивший виноград, над которым роятся мошки. И это было новое и странное чувство.

— Что случилось, Фернандо? Ты чем-то расстроен? — спросил Виго, внимательно глядя на управляющего. — Надеюсь, с нашей пленницей всё в порядке?

Только не Эмбер! Неужели она сбежала?!

— Сеньор Виго, нет, с ней всё в порядке. Она под замком и под охраной. Но я должен сказать… — мейстер Фернандо выпрямился. — Вы поручили никому о ней не говорить. И я побеседовал со всеми, но… Вы понимаете… Донна Виолетта… она покинула особняк, когда узнала, что в доме… эйфайра.

— И как она узнала? Кто донёс? — спросил Виго глухо, поднося ложку к пламени горелки.

— Делисия проболталась. У этой служанки язык, что помело. Я бы давно выгнал её, уж простите сеньор, но донна Виолетта ей благоволит, — извиняющим тоном добавил Фернандо.

— Ясно. Птичка выпорхнула из клетки… — задумчиво ответил Виго, и откинув голову на высокую спинку кресла, приложил ложку ко лбу. — Что она сказала?

— Хм… много всякого… нехорошего.

— Потрясала молитвенником и чётками?

— Да, сеньор.

— Говорила о том, что нужен молебен, святое шествие, изгнание дьявола из меня и моего отца, ну и всё по списку, так?

— В общих чертах, да, сеньор, — ответил Фернандо, ничуть не смутившись сарказма.

— Ну и чёрт с ней. И с Делисией потом разберёмся. А что наша птичка в клетке? — спросил Виго управляющего, стараясь придать своему голосу расслабленной иронии. — Не пыталась вызвать тебя на разговор? Или кого-то другого?

— Нет, сеньор.

— Кого-нибудь из горничных?

— Нет, сеньор.

— У неё есть всё необходимое? Она ничего не просила?

— Да, сеньор, у неё есть всё, что нужно. И нет, она ничего не просила. Она весь день просидела у окна и ни с кем не разговаривала, — ответил Фернандо, поправляя на столе сахарницу.

Этот ответ почему-то отозвался неприятным холодком в душе Виго и остался осадком горечи, словно кофейная гуще на дне чашки.

Он должен что-то решить. Раз донна Виолетта узнала правду и выбралась из особняка, скоро весь Голубой холм будет знать о том, что Агилары держат дома эйфайру, ту самую, которая хотела их ограбить. А учитывая то, что произошло в сенате только что, найдутся те, кто захочет этим воспользоваться. И первым может оказаться дон Диего. Он может захотеть поставить под сомнение право вето, которым воспользовался Виго, сказав, что он находился под действием эйфории. Сюда явится полиция, и ему придётся объясняться, почему он не поступил по закону и, в итоге, придётся отдать Эмбер им. И…

… и это было совершенно неприемлемо.

Сама мысль о том, что Эмбер увезут в полицию, отозвалась в сердце Виго острым уколом боли.

Он не может её отдать им. Не может!

Почему не может он пока не определился.

Но какой выход? Держать её здесь под замком? Это какое-то безумие! У него нет такого права…

Отпустить? Мало того, что это преступление, и его не поймут слуги, домочадцы, Морис, да и вообще никто, так ещё и, если верить инспектору Альваресу, она не протянет в городе и до утра, потому что на неё объявил охоту Костяной король.

Нет. Он не может её и выпустить. Но даже не только из-за полиции и Костяного короля, хотя и поэтому тоже. Несмотря на то, что она сделала, несмотря на безумие сегодняшнего дня… он скучал по ней. Признаться в этом самому себе было неприятно, но он действительно скучал.

Сейчас, сидя в кабинете, в тишине и полумраке, анализируя собственные ощущения, он понял, что ему хочется снова её увидеть. Хочется с ней поговорить. Хочется ощутить то, что было между ними. И желание этого общения пересиливало здравый голос рассудка, говоривший о том, что это всего лишь остатки эйфории, которым нужно сопротивляться.

Потому что сопротивляться не хотелось. Хотелось просто пойти туда к ней и…

Он посмотрел на часы.

Чёрт! Уже почти вечер! У него мало времени.

Решение пришло внезапно. Он вспомнил слова маэстро Бенисио, вспомнил Кэтэрину, сидевшую в сенате возле графа Морено…

«Тебе стоит обзавестись таким камалео и как можно скорее…»

И в его голове родился план простой и логичный, который мог решить его проблему разом. Эмбер можно будет не сдавать в полицию и не отпускать, если…

— Эй, Фернандо! Погоди, — он окликнул управляющего, который собрался уходить, прихватив серебряный поднос. — У меня есть для тебя дело. Сейчас поедешь к нотариусу и привезёшь его сюда. Я напишу записку, скажи — дело срочное. И ещё одну записку завезёшь к герцогу Дельгадо. И не мешкай, поезжай прямо сейчас.

— Да, сеньор. Сейчас же поеду, — ответил мейстер Фернандо, несколько удивившись.

Виго быстро написал две записки, запечатал и отдал управляющему, а когда тот ушёл, то ещё какое-то время сидел в полумраке, ощущая, как понемногу боль из невыносимой становится той, которую можно хоть как-то терпеть. Как будто решение, которое он принял, немного ослабило тиски, сковавшие голову.

Может быть, это неправильно… Может это «неэтично», как говорила его мать, но ему было плевать. Пока что Эмбер останется, а дальше…

…дальше он разберётся.

День плавно перетёк в вечер и вскоре появился Морис, который, как обычно «ходил проверять кое — какие версии». Он положил на стол свою пухлую папку, извлёк из неё несколько листов и прицепил на стену.

— Послушай, хефе, — он обернулся и посмотрел на Виго, — я вот что хотел спросить. Сегодня в сенате, ты предложил увеличить финансирование полиции, зачем? Ты же считаешь Альвареса идиотом!