С тобой и навсегда - Алексей Птица Страница 21

— Тебе куда? — спросил меня капитан.

— В общежитие поеду.

— Какое общежитие, сначала в госпиталь, раны хоть и несерьёзные, но необходима качественная перевязка, да и потом приходить нужно.

— Я отвезу его в госпиталь сам, — вмешался в наш разговор доктор Преображенский.

— Как скажете, а я на доклад поеду, расскажу и опишу в подробностях, как всё произошло. Вы, доктор, молодец и здорово нам помогли, а что касается вас, Фёдор, то я даже не знаю, что и сказать, поэтому просто опишу, как есть, в своём докладе. А наверху решат.

— Спасибо! — сказал я и крепко пожал руку барону, только пожал не правой, а левой, правая ещё болела, да и неудобно пожимать руку перебинтованной ладонью.

— Всё, езжайте в госпиталь, лечитесь, да и доктору пора отдохнуть и помогать новым пациентам, их, к сожалению, будет ещё очень много.

— Да, командир, но нам пора, вон, я вижу, и извозчики появились, идёмте, юноша, — сказал доктор Преображенский и потянул меня за собой.

Поймав извозчика, мы уселись в коляску и отправились в ближайший госпиталь, адрес которого знал доктор Преображенский. Там я долго не пробыл, и когда меня заново перевязали и назначили лекарства, я сердечно распрощался с доктором и отправился в аптеку, купить всё необходимое, растратив на это большую часть из тех ста злотых, что нам выдали в качестве суточных перед штурмом.

Общежитие академии встретило меня пустотой, Пётр ещё не вернулся, занятия тоже ещё не начались, и поэтому я оказался предоставлен самому себе. Сходил пообедать в столовую, почитал книжку, поспал и стал думать, что делать дальше.

В канцелярии факультета мне сообщили, что занятия начнутся со следующей недели, а пока я совершенно свободен, а с учётом моих ранений, о чём мне в госпитале выдали справку, я и вовсе могу их посещать только через ещё одну неделю.

Обдумывая эту информацию, я вдруг вспомнил, что графиня напрямую мне сказала, что приглашает к себе в дом погостить и пообщаться со своей дочерью в любое удобное для меня время. А было ли мне сейчас удобно? Несомненно, осталось придумать, как оповестить их и напроситься в гости.

С одной стороны, мне очень неудобно так поступать, с другой же, а чего уже стесняться? Я даже с Женевьевой целовался, и подозреваю, что её мать, как минимум, об этом догадывалась и, как максимум, не мешала. Решено, надо ехать! А для того, чтобы оповестить графиню, нужно ей позвонить.

«Хотя, нет, — размышлял я вслух, — позвонить сложнее, ведь номер я не знаю, а скажут его на телефонной станции или не скажут — неизвестно. Придётся отбить телеграмму, так надёжнее». Не теряя времени и боясь передумать, я тут же направился на телеграф, где и отбил короткую, как выстрел, телеграмму в адрес графини Васильевой, не Женевьевы, а её матери, Натальи Васильевой.

«Прошу соизволения посетить вашу семью по ранее полученному вашему приглашению. С уважением, барон Фёдор Дегтярёв». – гласил текст моей телеграммы.

Выйдя из здания почтового телеграфа, я нечаянно вспомнил о Лизе, но образ бедной и, наверное, доброй девушки, к сожалению, никак не тронул моё сердце. Душу, быть может, а вот сердце уже навсегда оказалось занято другой. Увы, Елизавета и не пыталась особо заинтересовать меня в свиданиях с ней, а уж её родители и подавно делали всё возможное для того, чтобы этого не случилось. Ну, что же, значит, это судьба! И, выкинув все мысли об этой девице из головы, я, не торопясь, пошёл в общежитие отдыхать.

На следующий день прямо с утра ко мне явился почтальон и вручил ответную телеграмму, она оказалась ещё короче моей.

«Будем рады вас принять у себя дома. Графиня Н. Васильева».

Прочитав телеграмму, я улыбнулся и, не откладывая дело в долгий ящик, принялся собираться, чтобы после обеда отправиться на железнодорожный вокзал и уехать в Великий Новгород.

Расписание поездов постепенно начинало восстанавливаться, но ходили пока только те, что не являлись скоростными, да мне и не к спеху, у меня есть в запасе четыре дня, а долго гостить и неудобно, и некрасиво, я ведь не родственник для них. Ближайший поезд отправлялся только вечером, на него я и купил билет.

К назначенному времени мощный паровоз, громыхая колёсами и пыхтя через трубу густым чёрным дымом, подогнал к платформе многочисленные вагоны, в один из которых я и погрузился. Согласно расписанию на нужную мне станцию поезд приходил рано утром, как раз успею выспаться. О своём прибытии я отбил телеграмму с вокзала и в полной уверенности, что всё сделал правильно, заснул под мирный перестук колёс.

Проснувшись ни свет ни заря, весь в напряжённом ожидании неизвестности, я быстро собрался и стал смотреть в окно, рассматривая пробегающие пейзажи. И ведь я реально не знал, как меня встретят, и встретят ли вообще. Я, собственно, не знал даже адреса имения генерал-губернатора, надеясь узнать его на месте, у того же извозчика.

Поезд прибыл на станцию вовремя, и весь в раздумьях, я вышел из вагона. С поезда сошло не так много людей, и перрон лишь на короткое время оказался заполнен ими. Несколько дам, выискивающих взглядом своих кавалеров, почтенная мадам с целым выводком детей и почему-то без мужа. Пара тощих девиц, что чинно стояли, переговариваясь друг с другом и выискивая взглядом тех, кто, по всей видимости, должен был их встретить.

Обычная атмосфера, не самого лучшего и оживлённого губернского города. Я оглянулся ещё раз вокруг и, поправив повязку на правой руке, подхватил свой небольшой чемоданчик левой и заторопился на выход. Несколько человек заинтересовано посмотрели мне в след, а тощие девицы стали активно обсуждать мой старый шрам и свежую царапину, заклеенную пластырем.

Полученные мелкие ранения не мешали мне идти быстро, и через минуту я выкинул из головы всех встреченных мною на перроне, думая только об одном, однако далеко уйти мне не дали.

— Барон Дегтярёв? — обратился ко мне высокий худощавый мужчина со строгим лицом и спокойными серыми глазами.

— Да⁈ — приостановился я, с удивлением и в тоже время настороженно посмотрев на него.

Правая рука сама собой потянулась к спрятанному во внутреннем кармане револьверу, хоть наложенная на ладонь повязка и изрядно мешала. Это движение не укрылось от взгляда мужчины.

— Я по поручению графини