Адвокат Империи 5 - Ник Фабер Страница 21

— Трюк с тем залом, — высказал я догадку.

— В точку! — воскликнул Граф. — Догадался? Молодец! А ты умён. Признаюсь, я не был уверен на сто процентов, но, собрав немного слухов, получил достаточно информации, чтобы сделать вывод, что Князь не станет держать при себе щенка просто так.

— Ваше сиятельство, — произнёс Джао, подходя к графу. — Осмелюсь напомнить, что у нас собрание.

— Чё? — спросил Браницкий и оглядел окружающих его мужчин.

У многих на лицах было видно раздражение. Даже злость. И, как я заметил, в основном оно было направлено на Марию. Некоторые испытывали страх, но это касалось гранаты, которую она сжимала в левой руке.

— А, да. Точно. Джао, займись пока этим. Обсудите раздел территории Ахматова. Очевидно, что она ему больше не пригодится.

Браницкий посмотрел на лежащее на полу тело.

— И уберите кто-нибудь эту тушу! Весь пол испоганит!

Повернувшись к нам, он улыбнулся с такой теплотой, с какой человек может приветствовать старого друга, зашедшего к нему на чашечку кофе.

— Что же, Мария. Ты пришла поговорить? Пойдём, поговорим.

Даже не дождавшись её ответа, он развернулся и направился к дверям в дальней части помещения. При приближении графа двое охранников предусмотрительно открыли их, пропуская нас внутрь.

Что характерно, ни один из них даже не попытался отобрать у Марии оружие. И тут я задумался о причине такого странного поведения. Их дорогой начальник в одном помещении с явно взвинченной женщиной, с гранатой в руке… их что, это вообще не смущало?

— Присаживайтесь, — бросил Браницкий, проходя по кабинету к широкому столу.

Сделав приглашающий жест рукой в сторону стоящих напротив стола кресел, сам с явным удовольствием опустился в собственное кресло.

— Итак, ты хотела поговорить? — спросил он. — Что же, вот он я, Мария. Я тебя слушаю.

— Обязательно было устраивать весь этот фарс? — даже не скрывая отвращения в голосе, спросила она.

— Для кого-то фарс, — пожал он плечами. — Для меня же воспитательный момент. В последнее время эти недоумки совсем отбились от рук. Затеяли возню в городе. Наделали шума. А всё из-за чего? Ради денег? Пф-ф-ф… убогие. Ахматов доставил мне слишком много проблем. Его грызня с остальными вредит общему бизнесу, а я это терпеть не намерен.

— И поэтому ты отправил его к нам? — усмехнулась она.

В ответ Браницкий расхохотался.

— Мария, если бы я хотел прикончить тебя и Князя, то сделал бы это ещё в тот день. Ты понимаешь, о чём я, ведь так? Так что не надо зря меня порочить. Нет. Я просто намекнул Ахматову, что вполне могу поставить его интересы выше интересов Гавра, который вместо постепенного поглощения кусочков территории этого жирного дебила решился наконец достать свои яйца из ящика и сделать что-то более значительное. Кстати! Совсем забыл!

Граф повернулся в мою сторону.

— На твоём месте, пацан, я бы теперь ходил и оглядывался.

— Это с чего вдруг? — спросил я. И спросил искренне. Потому что все происходящие события для меня уже сливались в сплошную кашу.

— С того, что ты грохнул одного из братьев Лебедевых, — обронил он. — Да. В той самой лабе, которую им приказали «закрыть». И Семён теперь горит желанием найти того, кто это сделал.

Как? Откуда ему это известно? Я рассказывал только Громову. Или… хотя нет. Вряд ли. С другой стороны, какая теперь разница. Сейчас это не так уж и важно.

— Ничего, я не из пугливых, — произнёс, стараясь, чтобы голос звучал спокойно.

— А я и не пугаю. Просто констатирую факт. Но давайте вернёмся к нашему небольшому, но очень интересному делу, — сказал граф, поворачиваясь к Марии. — Видишь ли, достать твоей дорогого Князя не так уж и просто. Гад скользкий, как змея. И тут я подумал. Он ведь гордый. Такой важный. У него компромат, наверное, на каждого в этом сраном городе. Уверен, что в тех ячейках, которые достались ему от Разумовских, точно есть какая-нибудь флешка, записка, документ… да всё что угодно, от чего даже у нашего дорогого императора задница подгорит.

Браницкий вздохнул и с какой-то детской непосредственностью покатал пальцем лежащую на столе ручку.

— Знаешь, я ведь знал, как он отреагирует. Знал, что придёт сюда и потребует объяснений. Вас слишком долго никто не смел и пальцем тронуть. Слишком все боялись, что этот проказник мог вытащить из своего рукава…

— Мне напомнить, что у меня есть это? — перебила его Мария, показав гранату с примотанной к ней флешкой. — Или забыл? Сколько ты там в последний раз предлагал Князю за эту информацию? А? Почти полмиллиарда. Это после угроз и всего прочего дерьма, которое даже пустого яйца не стоит.

Она растеряна и в бешенстве. Я стоял рядом, впитывая её эмоции и прекрасно понимая чувства этой женщины. Она только что поняла, как сильно облажалась.

Потому что главной целью был не Князь, нет. Ею была именно она.

— И ты принесла это сюда, — проговорил Браницкий, будто прочитав мои мысли. — Знаешь, жизнь меня научила, что всегда должен быть запасной план. Я слабо верил, что ребята Серебрякова смогут взять тебя и доставить сюда. Шансы были, не спорю, но…

— Но ты теперь мне должен, Константин, — проговорил голос за нашими спинами.

Повернувшись, увидел, как через двойные двери в кабинет вошла высокая женщина поразительной красоты. Фарфоровая кожа. Длинные отливающие платиной волосы, обрамляющие идеальное лицо, будто вылепленное талантливым скульптором. Фигура, изъян в которой не возможно было бы найти, ищи хоть тысячу лет.

Эта красота выглядела настолько неестественно, что я натурально залип на неё. Такая красота не могла принадлежать человеку.

И она не принадлежала. Вытянутые и заостренные кончики ушей вкупе с сапфировыми глазами окончательно подтвердили мою догадку. Она и не была человеком.

— О, Эри! — Сидящий в кресле Браницкий с задором хлопнул ладонями. — Рад, что ты, наконец, решила зайти.

— Эрадриаль, — недовольно фыркнула она, обходя нас и подходя к столу. — Сколько ещё раз надо говорить, чтобы твой жалкий и убогий мужской мозг, наконец, запомнил моё великолепное имя?

Впрочем, сочащийся ядом голос нисколько графа не смутил, даже наоборот.

— Она у нас немного из этих, — заговорщицки произнёс он, наклонившись в мою сторону. — Из феминисток.

Услышав его слова, альфарка презрительно фыркнула.

—