Трон галактики будет моим! Книга 5 - Андрей Валерьевич Скоробогатов Страница 6

Конечно, мне пришлось его подделать. Так называемая «ведьма» Иванова была моей родной бабушкой, а не пра-прабабушкой. При помощи суперадминистративного доступа мне потребовалось внести редакцию в генеалогическое древо Ивановых, увязав его с моей искусственной личностью.

Мой дядя, который так и не оставил законных наследников, как мне было известно, любил ходить налево. Правда, ходил он главным образом к пустынгерам, но никак не к дворянкам с Первопрестольной. Он погиб в каком-то мутном замесе с купцами на Помпаде, и там же — как мною было исправлено — погиб его двадцатилетний сын-бастард, которому он перед смертью признал своим наследником. Этот сын — якобы, внук бабули Ивановой, в свою очередь, успел перед рейдом жениться, и после его смерти родился наследник — Игнатий Андреевич Иванов. Который трагически погиб на Третьем Рубеже сравнительно недавно — всего пару лет назад.

Он-то и был отцом Александра Иванова, симулякра, который я породил полгода назад.

— Ну, господа, голосуем?

Глава 3

Инвентаризация врагов

И тут в зале собраний поднялся шум. Ещё только что Васильев заявлял, что я-де «развожу балаган» — и после он вместе с Меркурьевым развели вот именно это самое. Самый настоящий балаган.

Было удивительно, как такое небольшое количество гостей может поднять такой ор. Пару минут я призывал всех в порядку. Потом в зал зашёл Макс, посмотрел на всех и рявкнул:

— Тишина в зале!

И как-то сразу стало тихо и спокойно.

— Предлагаю высказаться по очереди. Дарья Семёновна?

— Саша… — Даша поёжилась, и тут же поправила себя. — Александр Игнатьевич, а что мне говорить-то? Я не сильна в ораторском искусстве. Конечно я «за». Я жила в детстве на Гербере. Я даже из детских воспоминаний помню, какой здесь был бардак при Церберовых…

— Но-но! Вы были ребёнком, милочка! — проворчал Васильев. — Вы же понимаете, что ваше представление…

— Соблюдайте регламент, — строгим голосом сообщила Октавия.

Даша продолжила.

— Александр надёжный… он уже показал, что готов сражаться с Ордой, предан империи и… традиционным человеческим ценностям.

— Ну да, ну да, — совершенно не к месту хихикнула Виктория.

— В общем, конечно я голосую за, — подняла руку Дарья.

— Константин Игоревич, ваш ход. То есть — высказывайтесь.

Крестовский встал, приосанился.

— Наше знакомство с Александром началось не так хорошо, как могло бы быть. На аукционе. По продаже вымарочного имущества. Помните, может? Уже полгода прошло, мда… И много за это время произошло, очень много. Очень много суеты вы навели на этой планете, Александр Игнатьевич. Очень много. Но, надеюсь, к лучшему. Многие знают, что я был с Церберовыми близок и дружен. Но немногие знают, чего это стоило мне и моим близким. Я чувствовал, что меня могут прирезать в любой момент, когда это станет угодно Виктору. Сейчас я вздохнул полной грудью. И, да, у нас были договорённости с вами, Александр. И мой сын у вас, верно сказали. В заложниках! — тут Крестовский посмеялся. — Нет. Конечно, я голосую за вас искренне, Александр. Ведите нас.

И тоже поднял руку. Васильев скривился в усмешке и картинно зааплодировал.

— Браво! Отлично разыграно, Константин Игоревич! Только я вам ни черта не верю! Боитесь вы! Боитесь вот этого вот… юнца! А я не боюсь. Против!

Я промолчал — мне было интересно, кто первым ему ответит.

— Этот… юнец вам дважды, а то и трижды планету спас, — мрачно заметила Виктория, терминал со связи с которой был следующим по кругу. — Конечно — за. Обеими руками.

И подняла обе руки — за свой феод, и за за новый феод своего подопечного малолетнего родственника.

— Я протестую! — снова возмутился Васильев. — По какому такому праву она…

— Всё абсолютно соответствует нормам голосования, — подтвердил герольд.

— Прогоните его! Хватит!

И снова поднялся ор, и понадобилось призывать всех к порядку. Последним предстояло высказаться Меркурьеву.

— А я воздержусь. Толку! Моё мнение уже ничего не решит… Четыре голоса — это большинство сейчас. Всё решили как всегда без меня. Все норовят меня обмануть и облапошить. Не важно, будут ли это прихвостни Церберова, или барон Иванов — мне не важно. Я воздержусь!

— Нет, так не пойдёт, — покачал я головой. — Четыре голоса — это не большинство. Значит, видимо, вы не поняли. Уходим на перерыв. Обед, расширенные консультации. А затем — переголосование, сбор в четыре часа.

Пока ждали обеда, я сперва перекинулся парой слов с Крестовским. Он спросил про сына и спросил про судьбу государственных учреждений Западной Герберы.

— Можете быть уверены, скоро всё откроется и заработает.

А следом ко мне подошёл Меркурьев. Он прямо вертелся на месте нетерпеливо, пока мы беседовали, так и думал, подойти, или нет. Но всё-таки подсел.

— Вы что думаете, я специально так проголосовал? А я правда не знаю, что вы за человек, Александр. Может, вы потом всех нас вышвырнуть хотите. Может, все мои предприятия забрать! Жену у меня увести, так⁈ Вы тот ещё бабник, я посмотрю! Целых двух своих женщин привели. А ваши так называемые горничные, как оказалось, уже несколько месяцев трудились на моих фабриках под прикрытием. Может, вы не просто так под меня копаете, вы меня потом прикончить хотите, или вроде того?

— Валентин, вы объясните, а зачем мне это? — спросил я.

— Что именно из перечисленного? Про жену? — нахмурился Меркурьев.

— Не только. Вышвыривать, прикончить, вот это вот всё. У вас работающий строительный бизнес, как я понимаю? Большие заготовки в бамбуковом поясе планеты, я уже видел.

— Я — один из немногих экспортёров на планете, мои паллеты, плитку и древесноволоконные плиты покупает даже Гиацинт! — вздёрнул нос Меркурьев.

— Вот, я про это же. А у Васильева три танкера и два сухогруза, насколько я знаю. Ещё гостиницы, ещё апельсиновые плантации. Его семья неплохо на этом всём зарабатывает, насколько я знаю. Я видел, какие отчисления он платил в общак… извините, в «инвестиционный фонд» Церберовых.

После ухода Церберовых «Планетарный резервный банк Герберы» — крепенькое, кубической формы здание в стиле брутализма — наши штурмовые группы брали дольше всего. Три бетонные двери, последняя из которых в саркофаге метровой толщины. Гиацинтовая сотня резала плазменными резаками несколько часов, после сработали мины-ловушки и квадробластерные турели. Благо, из-за гиацинтовой брони никто не получил тяжёлых ранений.

Внутри было практически пусто — все металлосбережения в редкозёмных слитках улетели вместе с Церберовыми на двух кораблях.

Осталось лишь несколько личных защищённых ячеек с накоплениями десятка родов.

Что в этом случае должно было по всем законам