Воплощение Похоти 6 - Игорь Некрасов Страница 19

Он видел всё через тысячи пар остекленевших глаз своих слуг, чувствовал каждую их потерю как короткий, болезненный укол. Он видел, как его детище, его новорождённую, хлипкую еще армию, методично, с убийственным хладнокровием, выжигают сияющие фигуры в безупречных латах, без паники, без гнева — лишь с холодной, бездушной эффективностью.

Как… неприятно, — пронеслось в его разуме, лишённом суетных эмоций смертных, но полном леденящего расчета. Одна-две пары инквизиторов… это сущий пустяк. Даже два десятка — проблема, но не катастрофа. Но целая сотня… сотня паладинов, инквизиторов, этих фанатиков… Откуда? Откуда они узнали? Слишком быстро, слишком внезапно…

Он мысленно перебирал свои безупречные, как ему казалось, планы.

Я рассчитывал на появление такой силы не раньше, чем через месяц! Целый месяц! За это время я бы успел закрепиться, обратить основную массу населения, создать непробиваемый плацдарм! Но в первый же день… Это не случайность. Слишком уж точный удар. Слишком своевременное прибытие. Я ошибся. Мне не следовало начинать здесь, в этой проклятой дыре, под самым носом у этой жалкой баронской армии.

Его взгляд медленно повернулся вглубь зала, туда, где на алтаре, сложенном из костей и отчаяния, пульсировало чёрное, маслянистое сердце его творения — сердце будущего некрополиса. Оно росло, раздувалось, издавая зловещий гул из-за собираемой энергии, без конца продолжая вбирать в себя реки злой маны и сотни вырванных из тел душ.

Если я отступлю сейчас… всё брошу… то потеряю половину. Половину всех запасов! Годы… нет, десятилетия кропотливого сбора, все труды… обратятся в прах.

Холодная, беззвучная ярость, ярость существа, помнящего империи, закипела в нём. Нет. Еще не всё потеряно. Я брошу им в лицо всё, что у меня есть. Сломлю их строй, посею среди них хаос, заставлю их благородные сердца трепетать от страха. И только тогда… если не выйдет… я отступлю. Я не какой-нибудь юный некромант-недоучка, чтобы настырно гибнуть из-за жадности и боли потери. Но и не дурак, чтобы все просто бросить.

С этими мыслями он сжал свои высохшие, костлявые пальцы. И его облик — облик старика — начал таять.

Плоть на его руках и лице потемнела, затем потекла на пол, словно расплавленный воск, обнажая почерневшие от времени и магии кости. Уже через несколько мгновений перед пульсирующим ядром стоял не старик, а его истинная форма — высокий, иссохший скелет, от которого веяло ледяным дыханием веков. В его пустых глазницах разгорелись две точки тёмно-пурпурного, почти чёрного огня — отсветы вечной тьмы, что горела в его душе.

Он медленно, с величием повелителя, протянул руку. Воздух перед ним затрепетал и разорвался с тихим, похожим на стон звуком, открыв портал в иную реальность. Из черноты он извлёк свой посох. Настоящий посох Архилича. Он был выточен из окаменевшего дерева, некогда росшего в самом сердце проклятых земель, и увенчан кристаллической сферой, испускающей зловещее, ненасытное фиолетовое сияние.

— Уничтожу… разорву… — прошипел он безголосым шёпотом, который, однако, заполнил всё помещение, заставив содрогнуться даже нежить.

Он стукнул концом посоха о каменный пол. Тихий, почти элегантный удар отозвался громоподобным раскатом в мире магии. От него во все стороны, подобно щупальцам, разошлась волна густой, утробной негативной энергии.

Она не была слепым взрывом — это было хирургически точное, целевое воздействие. Тёмные щупальца впивались в окружающих его слуг, что стояли в немом ожидании.

И началось преображение.

Существа корчились в немых, мучительных судорогах. Кости трещали и ломались, чтобы срастись вновь в более чудовищных формах. Их облик стремительно уродовался, кожа бледнела и лопалась, обнажая бугристую, гниющую плоть. Мышцы неестественно вздувались, наполняясь искажённой силой.

Они превращались в нечто среднее между гуманоидом и кошмарной тварью. Рты растягивались в вечной беззвучной гримасе, обнажая ряды длинных, иглообразных зубов. Ногти на руках и ногах вытягивались в острые, загнутые серповидные когти.

— Восстаньте, мои Изверги! — пророкотал Сайлон, и его голос, теперь громкий, металлический и полный нечеловеческой мощи, заставил содрогнуться самые камни.

Он развернулся и твёрдым, неспешным шагом повелителя, обрекающего мир на гибель, направился к выходу из подземного зала.

— За мной! — его команда прозвучала как приговор. — Покажем этим слугам Света истинный лик Тьмы!

Он шагнул в тёмный коридор, ведущий наверх, в эпицентр бойни. А сзади, срываясь с мест с хриплыми, полными ненависти рыками, за ним последовало его новое порождение — Изверги.

Они не шли — они двигались на четвереньках, скачкообразными, звериными движениями, щёлкая когтями по камню и оставляя на нём глубокие борозды.

Несколько его самых сильных и разумных слуг, элитная гвардия, уже прошедшая подобную эволюцию ранее но в с более извращенной мутацией, остались в зале. Они встали неподвижным, безмолвным каре вокруг пульсирующего сердца некрополиса, их пустые глазницы, в которых горел тот же пурпурный огонь, что и у повелителя, уставились в темноту, готовые разорвать в клочья любого, кто посмеет приблизиться к источнику их силы.

* * *

Продолжая наблюдать за разворачивавшимся адом на экране Костяного Древа, я начал поворачивать, чтобы позвать Сату и спросить, какого хрена там происходит. Но голос застрял в горле, когда я обернулся и увидел её в дальнем углу склепа.

Она стояла в центре мерцающего магического круга, полностью поглощённая ритуалом. Её костяные пальцы выписывали в воздухе сложные, изломанные руны, оставлявшие за собой светящийся шлейф негативной энергии.

Воздух трещал от напряжения, а из каменного пола с глухим скрежетом медленно поднималась огромная, невероятно массивная фигура нового голема. Каждый сколотый обломок кости, вплетаемый в каркас, был результатом колоссальной концентрации.

Отвлекать её сейчас — неуместно. — подумал я и с сдавленным вздохом вернулся к наблюдениям, впиваясь взглядом в хаотичную панораму Нааркома. — Чёрт… — медленно, с леденящей душу ясностью, пронеслось у меня в голове. — Так они же там всех так перебьют…

И тут, среди этого вихря крови и безумия, в памяти всплыло одно-единственное лицо. Нежное, с русыми соломенными волосами и большими, доверчивыми изумрудными глазами, в обрамлении закрученных коричневых рожек…

Кария…

Неожиданно острая, тоскливая грусть сжала мне горло. Я вдруг с поразительной чёткостью осознал, как давно её не видел. Слишком давно. Эта мысль пришла с щемящим чувством потери, которую я ещё даже не понёс.

Жалко её… — прошептал я сам себе, не в силах оторвать взгляд от бойни. — … будет. Если с ней что-то случится… чёрт.

Мысль повисла в воздухе, тяжёлая и неудобная. Я представил, как отдаю приказ. Как мои скелеты,