Я вовсе не слуга демонического бога. Том 2 - Great Calamity Of Fire Страница 11

игре, – достаточно сопоставить окружающие руины с репликой NPC. Несомненно, здесь произошла ужасная катастрофа, виновником которой был эльф. Либо, возможно, ему не удалось предотвратить трагедию. В конечном счете, осознав, что королевство разрушено, NPC, раздираемый чувством вины, решил покончить с собой или запечатать всю боль, охватившую его сердце. Все это время он страдал в ожидании спасителя – человека, который смог бы возродить его мир или помочь исправить ошибку.

Юноша мысленно усмехнулся, уверенный, что угадал перипетии сюжета. Он обошел вокруг эльфа и тут же заметил, что меч, который тот вогнал себе в грудь, в реальном мире подарил ему Джозеф. Перед ним было неопровержимое доказательство теории Фрейда: сны представляют собой игры подсознания, основанные на воспоминаниях и ощущениях прожитого дня. Линь Цзе целый день изучал меч и сейчас увидел его во сне.

Эльф спокойно, словно из его груди не торчал клинок, наблюдал за юношей и, когда тот закончил осматриваться, произнес:

– От имени королевства я должен поблагодарить тебя за спасение священного меча. Ты смыл третий из моих непростительных грехов.

Священный меч… Вероятно, меч, что пронзил его грудь, и меч, подаренный Джозефом, – одно и то же оружие. Священный меч.

Линь Цзе вспомнил, как сначала ему показалось, что на лезвии меча грязь, а позднее он заметил, что черные следы исчезают, если посмотреть на клинок под другим углом. Вероятно, все дело было в материале, выглядевшем по-разному в зависимости от ракурса. И в мире снов Линь Цзе оказался спасителем меча.

Ничего удивительного, это же сон. Самые обычные действия в реальном мире помогли спасти меч во сне. Судя по последней реплике NPC, сюжет разворачивался следующим образом: эльф стал причиной великой катастрофы и решил наказать себя.

– Ну что вы, не стоит, – искренне улыбнулся Линь Цзе, принимая благодарность. Он опустился на корточки, встретившись с эльфом взглядом, и учтиво поинтересовался: – Насколько я понял, это третий из ваших грехов. Не могли бы вы рассказать мне о других грехах? Мне очень хочется услышать вашу невероятную историю.

В последнее время юноша не видел никого, кроме Джозефа, поэтому его внутренний наставник отчаянно хотел дать совет этому «другу».

Люди, переживающие сильную боль, скорбь и горечь, как правило, одиноки. Изоляция от других усугубляет их душевные проблемы, поэтому они всегда готовы рассказать о своих страданиях. Именно по этой причине злые персонажи в книгах, играх и фильмах постоянно желают заявить о себе. Когда их грандиозные коварные планы близки к воплощению, злодеи принимают величавую позу и разражаются интереснейшим монологом о том, что их к этому привело. Но это лишь одна из причин появления таких сцен в художественных произведениях. Другая причина куда более прозаична: сценаристам нужно раскрыть антагониста и дать главному герою время на подготовку к ответному удару.

Выслушать человека – значит позволить ему выплеснуть боль, захватившую сердце. NPC упомянул собственные грехи, следовательно, этот персонаж действительно хочет поговорить. По крайней мере, так ему диктует скрипт.

– Я буду премного вам благодарен, если вы выслушаете мою исповедь – исповедь грешника, – эльф печально улыбнулся и смиренно опустил голову. – Много тысяч лет назад, в эпоху, когда мир не знал ни света, ни огня, я, ведомый ужаснейшим эгоизмом, не знавшим границ неба и земли, попытался убить бога, желая расширить территории для своего народа. Взглянув богу в глаза, я сошел с ума. Это грех моего самолюбия. Я был королем, который уничтожил собственный народ, когда впал в безумие. Своими руками я стер королевство с лица земли. Это грех моего предательства. Священный меч обагрился кровью моих подданных. В нем я запечатал свою грязную душу, заставив клинок потерять блеск и запятнав последний святой символ королевства. Это грех моего невежества. Я возвел королевство на вершину, а затем почти уничтожил его. Я убил почти каждого, кто следовал за мной. Спустя многие тысячи лет корона стала моей тюрьмой. Люди называют меня Кандела Изгнанник.

Линь Цзе погладил себя по подбородку, мысленно улыбаясь тому, что правильно угадал сюжет игры. Авторы постарались, и история звучала довольно трагично. Попытка убить бога не увенчалась успехом. Противостояние свело эльфийского короля с ума, из-за чего тот разрушил собственное королевство… Потом он использовал священное оружие, чтобы запечатать себя, превратившись в некое подобие духа меча.

– Почему вы называете меня спасителем? Я пришел слишком поздно. Вас я уже не могу спасти от меча. Ваше королевство уже уничтожено, – с этими словами Линь Цзе указал на меч в груди эльфа, а потом повел рукой вокруг. – Вы хотите попросить меня о чем-то?

Лицо эльфа исказилось страданием. Он чувствовал, что его потаенные мысли можно читать как открытую книгу.

– Ваша доброта смущает меня. Не волнуйтесь, пожалуйста, я не буду просить невозможного. Я никогда не думал, что заслуживаю искупления.

Эльф вздрагивал, словно ребенок, которого родители отчитывают за просьбу подарить ему дорогую игрушку.

– Вы уже очень помогли мне. Много тысяч лет спустя великое королевство эльфов стало лишь крохотной каплей в бесконечной реке истории. Я больше ничего не могу сделать для этой земли. У меня нет никакой возможности искупить свои грехи…

Линь Цзе догадывался, что все эти тысячи лет эльф, заточив себя в руинах королевства, денно и нощно изводился самоосуждением. Так в его голове возник психологический барьер, из-за которого все, что он слышал, звучало как критика. Внешне эльф выглядел весьма спокойным и собранным, однако любой случайный вопрос мог ранить его.

– Нет, – сурово сказал Линь Цзе, прервав бессвязное бормотание эльфа. – Вы недавно признались, что согрешили. Вы только говорите, что никак не можете искупить грехи, но в действительности даже не пробовали это сделать. Нежелание искупить вину под предлогом невозможности – это уклонение от ответственности. На самом деле все ваши действия и уверения не имеют смысла.

По фразе «много тысяч лет спустя» юноша догадался, что эта сцена, возможно, была частью фантазий или воспоминаний эльфа. Слова о том, что он почти уничтожил королевство, означали, что он не истребил свой народ до конца. Значит, обладатели остроконечных ушей продолжали жить.

– Вы знаете, что случилось с королевством после всего этого? Что стало с остатками вашего народа? Скитались ли они, умирая от голода и нищеты, или, возможно, нашли себе новый дом? Ваш народ по-прежнему борется за выживание, даже несмотря на то, что каждый из них гораздо слабее вас. Тем временем вы, обладатель огромной силы, остаетесь здесь и не делаете ровным счетом ничего, чтобы исправить ситуацию. Вы просто обманываете себя и оправдываетесь, чтобы не нести ответственности. У вас нет возможности искупить грехи? Какой такой «возможности»? Это цена, которую вы должны заплатить за свои поступки. Страдания вашего народа – вот ваше наказание, а не то, что вы делаете сейчас. Вы сказали, что минули многие тысячи лет. Все это время вы и пальцем не пошевелили, чтобы что-то изменить. Вы постоянно убегаете внутрь себя в надежде на прощение. Вы ни разу не подумали о том, что за тысячи лет вашего бездействия те страдания, которые пришлось пережить вашему народу, во много раз превзошли ваши собственные! Вам следует подумать об этом и принять решение. Никто не может вас спасти. Это под силу только вам самому.

Кандела замер. Слова юноши заставили его содрогнуться. Глаза эльфа загорелись, и он благоговейно посмотрел на Линь Цзе, как ребенок смотрит на отца.

– Вы абсолютно правы. Боюсь, корни моего невежества проросли в глубь моего сердца. Я не знаю, что мне делать… Увы, без вашей мудрости я ни на что не способен. Больше всего на свете я страшусь совершить те же ошибки.

Эльф опустился на пол террасы и уперся лбом в ноги Линь Цзе.

– Позвольте мне… стать вашим мечом.