Карфагенский мореход - Александр Васильевич Чернобровкин Страница 3

перекусил под навесом у жаровни, на которой добродушная полная тетка с черными усиками жарила на большой бронзовой сковороде куски свежего евфратского усача, который не исчез вместе с паводками, а затем пополнил на дорогу запасы вяленого мяса и вина. Подожду несколько дней. Если попутного каравана не будет, поеду до Сиппара. Может, там кого поймаю. Если нет, отправлюсь один по ночам.

Натан оказался малого роста, тщедушный, с жидкой, растрепанной и наполовину седой бороденкой, одетый, как мелкий воришка, промышляющий кражей туник с бельевых веревок. Только тяжкая беда или непомерная жадность могли при такой комплекции заставить податься в купцы, отправиться в дальние и опасные странствия. На убитого горем не похож.

Второй вариант он подтвердил сразу, уведомив:

— Конному охраннику плачу шиглу в неделю.

Шиглу — это серебряная монета, введенная Дарайвушем. Как мне рассказали на рынке, сейчас она весит пять целых и шесть десятых грамма и составляет одну двадцатую золотого дарика. В предыдущую мою эпоху столько получал квалифицированный работник, а конный охранник в два-три раза больше, в зависимости от опасности маршрута, В Заречье считались вторыми по сложности после Урарту и плюс инфляция.

— Ты пошутил? — с серьезным выражением лица задал я вопрос.

— Какие шутки⁈ С деньгами не шутят! — обиженно произнес он.

— Тогда сам охраняй. Мои услуги стоят четыре шиглу в неделю, — отрезал я и повернулся в сторону двери, ведущей в жилье хозяина постоялого двора, чтобы сказать ему, что заплачу сам и, скорее всего, утром уеду.

Раньше на Сиппар каждый день уходили смешанные караваны.

— Хорошо, я дам тебе один с четвертью, — смилостивился купец.

— Засунь их себе в задницу. Там их не найдут, когда будут стягивать одежду с твоего трупа, — посоветовал я и пошел к двери.

— Так и быть, полтора, но не больше! — повысил Натан.

Пока я шел к двери, цена росла со скоростью четверть шиглу за три шага.

Икиша, видимо, услышал наш разговор и понял, зачем я иду, поэтому вышел во двор.

— Заплачу сам и утром уеду, — предупредил я хозяина постоялого двора.

— Ладно, будь по-твоему — два и три четверти! — со слезами в голосе выстрадал купец.

— Три с половиной, — впервые уступил я, но добавил: — и с сегодняшнего дня.

— Ты мне пока не нужен, я послезавтра поеду! — возмутился он.

— Послезавтра я буду в Сиппаре. Там платят больше, — проинформировал его.

Не знаю, как сейчас, а раньше из этого непобедимого города отправлялось много караванов, идущих транзитом с Элама, Мидии. Видимо, с тех пор мало чего изменилось, потому что Натан скривился, выдохнул, как перед прыжком в воду с вышки, и согласился. Значит, я сильно продешевил.

Глава 3

В Эсагиле теперь пусто и тихо сутки напролет. После того, как персы увезли статуи богов из девяти главных городских храмов и конфисковали у них земли и мастерские, разбежались жрецы и все остальные бездельники, кормившиеся за счет продажи религиозного опиума для народа. Единственные посетители — местные коты с узкими вытянутыми мордочками и разной масти. Днем спят в тени на ступеньках, каждый на своей, а ночью снуют по своим делам, блымая фосфоресцирующими, зелеными глазами. На меня, вроде бы, не обращают внимания, но четко держат дистанцию метров пять. Я вечером прилег рядом с ними на площадке в начале второго яруса, как бомж, решивший переночевать бесплатно. На самом деле сегодняшняя ночь на постоялом дворе была бы оплачена купцом Натаном, но я сказал ему, а он Икише, что встретил приятеля, с которым сделал несколько ходок, что пойду к нему на ужин и там переночую.

— Утром не опаздывай, а то уйдем без тебя, и не получишь деньги! — грозно предупредил купец.

— Не бойся, догоню на коне, — успокоил я.

Сегодня новолуние, и все кошки кажутся черными. Я похож на них, потому что переоделся в черный комбинезон с длинными рукавами и напялил на голову шапку-маску с прорезями для глаз и рта. Нижняя часть пока подвернута вверх. Опущу, когда начнется маски-шоу. Обычную одежду оставил на зиккурате. С собой только нож в ножнах на поясе и за него засунуты три сюрикена, который, как и черный наряд, привез из предыдущей эпохи. Мог бы взять вместо них больше золота, драгоценных камней и не нуждаться в средствах в этой эпохе, но тогда было бы скучно. Да и женам и детям больше пригодятся. У них ведь нет моих криминальных талантов, боевых навыков, научных знаний и многовекового опыта.

Путь мой во мраке ведет от Эсагилы по пустой главной улице Айбуршабум через Дворцовый канал к стене, по другую сторону которой Южный дворец, резиденция нынешнего сатрапа Вавилонии, имя которого я постеснялся спросить. Ночная стража здесь не ходит. В Эсагилу воры не лазят. Раньше боялись богов, а теперь брать там нечего. У Южного дворца своя охрана, в помощи не нуждается, как все думают. Я опускаю маску на лицо, надеваю на ладони сюко — браслеты с когтями. Теперь уж точно близкий родственник кошачьих. Камни теплые, нагрелись за день. Они мягкие, легко крошатся. Мелкие частички, шурша, скатываются вниз. Подъем на семиметровую стену занимает пару минут. Наверху тихо и пусто. Эти два слова сейчас характеризуют всю Вавилонию, а не только дворец и столицу. Сторожевой ход широкий, колесница проедет, хотя ни разу не видел, чтобы кто-то катался по нему. Зато звучит красиво. Я прохожу по нему ближе к приречной стене и спускаюсь напротив банкетного зала. Точнее, именно в этом корпусе последний раз в жизни пировал Белшаррушур, он же Валтасар, соправитель Набунаида, последнего шарра независимой Вавилонии, когда к нему и не только явился ангел смерти в моем обличье. В Библии изложат свою версию тех событий.

Собак во дворе нет, хотя персы обожают их. Я уточнил этот вопрос, спросив позавчера днем стражников у ворот Южного дворца, не нужны ли им сторожевые собаки? Меня послали к черту, заодно проинформировав, что в псинах не нуждаются, сами справляются. Наверное, у них нюх и слух лучше. Судя по тому, что меня до сих пор не засекли, хвастуны безбожные.

Под стеной росли кусты с колючками. Что за растение, не определил в темноту. Отцепившись, лег на землю, замер и прислушался. Если меня кто-то заметил, то долго ждать не будет, подойдет ближе, чтобы выяснить, привиделось или нет, или, что скорее, позовет кого-нибудь на