Старая школа рулит - Дмитрий Ромов Страница 10

вы не дёргались, я сейчас пойду на освидетельствование, а она напишет заяву, мол хотели совершить групповое изнасилование, а меня избили, потому что я заступился. Отличное заявление получится, даже два. А потом будем наблюдать, как ваши папы и мамы начнут на пузе ползать, чтоб ваши жопы спасти от сурового возмездия на малолетке. Всё, сдриснули отсюда!

Они спешно погрузились в тачку и отвалили.

— Кровью не залейте, бараны! — рыкнул на них Прохор.

Глотова стояла ни жива, ни мертва, но глаза её сияли.

— Серёжа… — едва слышно прошептала она. — Ты… Ты такой… Спасибо… А я уж думала всё, как с Женькой Мурашкиной сделают…

— Не сделают, — хмуро кивнул я. — Почему они именно к тебе прицепились?

— Я не знаю, — мотнула она головой и отвернулась.

Смущённо. Я внимательно на неё посмотрел. Лолита, блин, малолетняя. Платье короткое, ноги длинные, красивые, грудь маленькая, но обтянутая, выпирающая из платья. Курточка коротенькая. Макияж. Бляха, взрослеют они сейчас рано, конечно, и сами из себя делают шалав с этой модой дурацкой. Вот мудачьё и считывает сигналы, как умеет. А если присмотреться, она же ещё ребёнок ребёнком.

— Они видели фоточки мои в инсте… Мы с подружками дурачились, короче… Ну… там такое…

Она рукой махнула.

— В общем эти прицепились, с самого первого сентября мне харрасмент устроили. Типа, нюдсы требуют, да сами шлют всякий скам. А теперь вот…

Она вздохнула, а я снова нихрена не понял. Хреновато мой накопитель данных работал.

— Ты здесь живёшь? — спросил я.

— Ну… да, — удивлённо кивнула Глотова. — Мы же с тобой в одном подъезде…

— А, точно… — согласился я. — Я просто головой долбанулся сегодня, немного штормит.

Она сочувственно кивнула.

— А ты домой сейчас?

— Не знаю… — повёл я плечами.

— Пойдём. Хочешь, ко мне завалимся? У меня никого до вечера не будет.

Она покраснела.

— Нет, сейчас не до гостей, — отказался я. — Голова болит.

Не хватало ещё с малолетками тусоваться… Блин! Вообще-то, я и сам сейчас был малолеткой.

— Ты в каком классе? — уточнил я, когда мы двинули к подъезду.

— В девятом «А», — удивлённо ответила она и обиженно поджала губы.

Подразумевалось, вероятно, что я должен был и сам знать. Я промолчал. Подойдя к подъезду, она приложила небольшой металлический кружок, болтавшийся на ключах к кодовому замку и тяжёлая железная дверь открылась. Нужно было подключать «жёсткий диск». Квартиру-то свою я должен был знать.

И я вспомнил. Остановился перед нужной дверью и даже с первого раза открыл. Спасённая стояла, не уходила. Наверное, ждала, что я приглашу её зайти. Но я не пригласил. Мне бы самому как-то для начала нужно было осмотреться, освоиться.

— Глотова, — кивнул я на прощанье, — ты бы поскромнее одевалась, глядишь, и проблем с домогательствами поубавилось бы.

— Почему по фамилии-то? — передёрнула она плечами. — Я вообще-то Настя.

— Ну да, Настя. Но это не отменяет того, что я сказал.

Я вошёл в квартиру и закрыл дверь, оставив Настю снаружи. Нужно было оглядеться. Обстановка оказалась простой. Комнат было две и жил я похоже с матерью. Я порылся в «физической памяти» и нашёл подтверждение. Да, отца не имелось, причём с детства. В длинном коридоре на стенах были наклеены виниловые обои, на полу лежал линолеум.

Гостиная служила, похоже, мне спальней и рабочим кабинетом. Старый диван, письменный стол, телевизор, стенка местной фабрики. Надо сказать, что такой интерьер был актуальным и в моё время. В этой, отдельно взятой квартире ничего за прошедшие годы не изменилось.

Следующая комната была спальней матери. Я прошёл на кухню. Она оказалась обычной, совковой. Я включил электрический чайник. Он засветился голубыми огоньками и на борту появились крупные цифры, показывающие температуру. Как говорится, до чего дошёл прогресс…

Ладно. В ванной я снова уставился на своё отражение. Патлатый растрёпанный кент с подбитым глазом, смотревший на меня, нихрена мне не нравился. Абсолютно. Интересно, это что же получается, меня навсегда заточили в этот сосуд? И для чего?

Посмотрим. Разберёмся, как говорил мой братан Никитос. В любом случае, придётся делать из этого щенка настоящего волка. Волчару. Я оскалился и разочарованно покачал головой. Открыл дверцу шкафчика и… О! То, что нужно! Там лежала машинка для стрижки волос.

Но воспользоваться ей я не успел. В прихожей раздался звонок. Блин! Наверное, мать пришла… Я пошёл открывать, быстро выискивая необходимые сведения. Но за дверью снова оказалась Глотова.

— Чего, Насть? — хмуро кивнул я, но она не ответила.

Она решительно шагнула ко мне, обхватила за шею и прижалась губами к моим губам.

3. Моя подруга Глотова

Губы её оказались прохладными и напряжёнными. Будто котёнок ткнулся мокрым носом.

— Настя, — отступил я. — Ты погоди. Ты же на эмоциях сейчас. Посмотри на себя, какая ты красотка, и на меня. Что-то я не вижу, здесь гармонии, а?

— Ты чего! — изумилась она. — Какая разница? Ты мне всегда нравился!

— Да? — недоверчиво прищурился я. — Ты сейчас моё представление о девушках перевернула. Ладно, тогда пошли со мной.

— Куда? — насторожилась она и щёки её чуть порозовели.

— В ванную, куда же ещё?

Глаза её сделались широкими. Похоже, она немного сдрейфила, но отступать не собиралась, хотя и спросила:

— Почему в ванную-то?

Прозвучало это немного растерянно, и я улыбнулся. Улыбнулся и даже залюбовался этой девчулей. Достанется кому-то такой подарочек. Она действительно была ничего. Тоненькая, ладная, длинноногая. Губки, носик, глазки — всё при ней. Картинка. Впрочем, не более. И ещё у меня немного сердце защемило — чем-то она Катю мою напомнила. Когда я её встретил, она совсем молоденькой была…

— Увидишь, — подмигнул я и, не дожидаясь реакции пошёл в ванную.

Настя сбросила кроссовки и прошлёпала за мной.

— Держи, — сказал я и дал ей в руки машинку. — Аккуратно только, рану не задень.

Я зашёл на кухню, взял табуретку и вернулся. Уселся перед зеркалом, как в парикмахерской и скомандовал:

— Приступай.

— Прямо всё что ли сбривать? — испуганно спросила она. — Налысо?

— Там выставлена длина, это не совсем под Котовского, немного останется.

— Под какого Котовского?

Я только усмехнулся и рукой махнул. Молодёжь…

— Брей, доча.

Не могу сказать что я сразу стал