21 день - Анн-Кристин Гелдер Страница 32

Она определенно на первом месте в моем воображаемом списке. Ее вчерашнее драматическое выступление… Возможно, ей даже не нужно было читать мое якобы послание Карстену, потому что она сама его отправила? Незадолго до того, как весь этот ужас с письмами начался, она и узнала о нашем романе, если верить Карстену, и дала понять, что нам с ним будет очень плохо, если не перестанем валять дурака. Но это все уж слишком в лоб, не соответствует modus operandi автора писем. Незнание того, когда ожидать следующей атаки и от кого, и составляет большую часть моего беспокойства. Поскольку опасность не может быть локализована, мой страх неизмеримо возрастает.

Патрик и Дэйна. Они оба показались крайне удивленными моим звонком, но это еще ничего не значит. Возможно, кто-то из них не смог справиться с событиями того времени и таким образом вымещает гнев? Но почему только сейчас? И, раз уж на то пошло, почему на мне?

Единственное, что можно сказать наверняка: все это как-то связано с трагедией тех времен, ведь параллели с тем, как мы превратили жизнь Астрид в ад, более чем очевидны. Было бы лучше, если бы я обратила внимание на этот момент, а также поискала подсказки в окружении Ника. Возможно, я смогу найти и узнать что-то, что поможет мне.

Снова беру ноутбук и вбиваю в поисковик полное имя Ника. Первое, что бросается в глаза, — это некролог, написанный, видимо, близкими друзьями. Мне становится грустно, когда я его читаю. Когда я училась в школе, Ник был одним из самых важных людей в моей жизни. Последние несколько лет я не особо о нем думала, ну а теперь уже слишком поздно. Он даже не дожил до тридцати.

Результаты следом — некрологи от его команды по плаванию и работодателя. Судя по всему, он был весьма популярен. Это меня не удивляет. Уже тогда он очаровал нас своей харизмой и вящей уверенностью в себе. Нас — о, да, а уж меня отдельно взятую — на все сто.

Копаюсь в поисковике еще минут двадцать, сама не зная точно, что ищу. Раз за разом натыкаюсь на имя женщины, которая на удивление часто отмечала Ника в соцсетях и даже выкладывала в Сеть видео, где они вместе готовят или украшают стены квартиры. Сначала я предполагаю, что это его девушка, но чем больше я читаю и просматриваю посты, тем яснее становится, что Ребекки Сталер была его соседкой. Вплоть до его смерти они делили квартиру в нашем родном городе, который Ник, в отличие от меня, никогда не покидал. Либо он должен был очень хорошо дистанцироваться от событий того времени, либо не отстраняться от них никак; нечто среднее уж точно не допустило бы такой пространственной близости.

Оказалось, что номер мобильного Ребекки легко найти в Сети, поэтому я записываю его на листке бумаги, закрываю ноутбук и решаю спуститься в столовую и выпить еще пару чашек кофе.

И вот я снова на маленьком диванчике, нерешительно двигаю мобильник туда-сюда по столешнице перед собой. Нет смысла откладывать звонок, если я хочу остановить этот ужас до наступления нулевого дня. Я хватаюсь за соломинку, и сейчас моя единственная связь с соседкой Ника — этот номер. Прошло уже два года после самоубийства, и, если, вопреки ожиданиям, у этих двоих не было особо близких отношений, велика вероятность, что предстоящий разговор не будет таким неловким, как ожидалось.

Решительно беру мобильник, набираю номер и в то же время стараюсь сдерживать нервозность.

— Сталер, — произносит женский голос после второго гудка, и я на миг закрываю глаза.

— Ребекки? — спрашиваю я. — Ребекки Сталер?

— Да. А с кем я говорю?

— Меня зовут Луиза Петерс, — начинаю я заранее подготовленный текст, — я старая школьная подруга Ника. Мы с ним давно не общались, поэтому я узнала о его смерти лишь несколько дней назад.

— Понятно, — коротко отвечает Ребекки, и на несколько секунд наступает неловкое молчание.

Но я готова к такому, кажется.

— Значит, он принял окончательное решение, — нейтрально замечаю я, понимая, что этот скрытый намек на его самоубийство звучит ужасно.

Ребекки вздыхает:

— Послушайте, фрау Петерс. Я-то знаю, что самоубийство очаровывает особый сорт людей, и вы — не первый стервятник, кружащий надо мной. В течение последних двух лет постоянно мне кто-то названивает, желая узнать какие-то пикантные подробности. Должна вас разочаровать. Во-первых, мы просто жили вместе и не были парой, хотя, конечно, это добавило бы драматизма. Во-вторых, смерть Ника не была кровавой или зрелищной, всего лишь… очень-очень грустной. Я потеряла друга, и это было чертовски больно. А этот ваш интерес… — Ребекки делает паузу, как будто внезапно вспоминая. — Вы сказали, вас зовут Луиза? — внезапно спрашивает она.

— Да, — отвечаю я, пытаясь не обращать внимания на чувство вины, которое внушают мне ее слова.

— Ник говорил о вас. — Она колеблется. — Как раз перед тем, как покончить с собой.

— И что он говорил? — Мой голос стал очень тонким. Я прижимаю телефон к уху и едва осмеливаюсь дышать.

— Думал позвонить вам, чтобы узнать, знаете ли вы что-нибудь об этих проклятых электронных письмах.

Прилив адреналина, пронизывающий мое тело, настолько огромен, что я не могу усидеть на месте. Я вскакиваю и начинаю ходить по маленькому помещению.

— Он получал какие-то письма? — хрипло спрашиваю я. — Вы знаете, что в них было?

— Сомневаюсь, что есть смысл снова ворошить все это, — уклончиво отвечает Ребекки, и мне приходится сдерживать стон.

Чувствую, что недостающая часть головоломки — где-то в пределах досягаемости. Получал ли Ник электронные письма с теми же историями, что и я? Ему тоже угрожали?

— Ник умер одной холодной ночью, — бормочу я себе под нос для проверки. Странно ставить другое имя вместо собственного.

Ребекки резко вдыхает:

— Так это… это вы писали те письма?

— Боже, нет, — протестую я. — Но я их сейчас получаю. И мне там раз за разом кто-то пророчит смерть при всяких интересных обстоятельствах.

В трубке воцаряется тишина.

— Мы должны встретиться за кофе, — наконец говорит Ребекки, и я чувствую, будто бы тяжелый камень скатывается с моего сердца. — Приезжайте.

— Конечно, — соглашаюсь я, спонтанно решив быть с ней откровенной. — Вы даже не представляете, как мне было необходимо такое предложение. Может, прямо сегодня?..

Я молчу, опасаясь быть слишком навязчивой. Но у меня нет времени. Нет совсем.

— Давайте лучше завтра днем, — говорит Ребекки, и я расстраиваюсь из-за потери еще одного дня до конца отсчета.

Тем не менее, после того как мы прояснили все необходимое и закончили разговор, у меня